Видя смущение Пиквика, сокамерники готовы за небольшую еженедельную плату от нового жильца откупиться, если он, конечно, поставит им галлон пива. Они объясняют: «во Флите деньги играют точь-в-точь такую же роль, как и за его стенами», за них Пиквик получит «отдельную камеру, меблированную и в полном порядке, через полчаса». Тюремщик уже поджидает арестанта («Я знал, что вам понадобится отдельная камера») и увязывает получение сносной комнаты с прокатом мебели («Это уж так заведено»). Получив согласие, «арендодатель» принимается за работу с такой энергией, что скоро в ней появляются «ковер, шесть стульев, стол, диван, служивший кроватью, чайник и разные необходимые вещи».

Пиквик подыскиваете посыльного в город. Это свободный человек, обитающий на «бедной стороне» – в отделении для «самых жалких и несчастных должников», где заключенные не платят и получают право на скудный тюремный паек: кормежка оплачивается из скромных пожертвований благотворителей. Раньше у заключенных «бедной стороны» были и другие источники доходов: «в стену Флитской тюрьмы была вделана железная клетка, в которой помещался голодный на вид человек и, побрякивая время от времени кружкою с деньгами, заунывно восклицал: „Не забывайте нищих должников, не забывайте нищих должников!“» Унизительную обязанность просить милостыню исполняли по очереди, сбор, если таковой был, делили.

Проведать Пиквика является слуга, который доставляет ему необходимое, и Пиквик «комфортабельно располагается со своими книгами и бумагами», помогает тем, с кем успел познакомиться, кочуя из камеры в камеру: одним заказывает из столовой «половину бараньей ноги, зажаренной вместе с картофелем», больному оплачивает отдельную камеру. В тюрьме можно раздобыть все, даже крепкий алкоголь. Его под угрозой большого штрафа проносить запрещено, но расчетливые тюремщики из корыстных побуждений смотрят сквозь пальцы «на двух-трех арестантов, получающих прибыль от розничной торговли излюбленным напитком – джином», они изо всех сил стараются поймать контрабандистов – «кроме тех, кто им платит».

Диккенс сыплет историями об обитателях Флита. Один будет сидеть «до самой смерти», потому что получил в наследство тысячу фунтов (70 тыс. современных), потратил и не смог вернуть, когда родственники умершего отсудили их назад. Другой сел за долг в девять фунтов и впятеро большие судебные издержки. Отбыв семнадцать лет, он впервые решается попросить у охранника взглянуть «на людные улицы еще разок перед смертью», обещая вернуться «через пять минут по часам». На свободе все непривычно, и герой тут как тут через три минуты и «и вне себя от злости; рассказывает, как его чуть было не раздавила карета… и будь он проклят, если не напишет лорд-мэру». Через пять лет он делает еще одну попытку пожить обычной жизнью и снова не выдерживает стресса. Сначала ему приходит «фантазия пойти отведать пива в новом трактире через улицу», потом он начинает «ходить туда каждый вечер», долгое время всегда появляется за четверть часа до закрытия ворот, но постепенно начинает забывать о времени, возвращаясь все позже. Наконец является, когда охранник поворачивает в дверях ключ, получает предупреждение, что больше не будет выпущен, если не сможет «приходить домой в положенное время», начинает трястись и больше никогда не покидает тюремных стен.

***

Диккенс знал, о чем писал: в лондонскую тюрьму Маршалси угодил его отец, мелкий чиновник, который пытался разбогатеть на махинациях, но прогорел и был арестован за долги. Мать, продав все вещи, вынуждена была освободить съемную квартиру и перебраться к мужу уже через полгода. Чарлз снял мансарду неподалеку, но завтракал и ужинал у своих – в тюрьме. Вскоре отцу удалось освободиться – на погашение долгов пошли небольшое наследство его умершей матери и вспомоществование от брата. Отцу назначили государственную пенсию, ему подвернулась работа, и Чарлз ушел с фабрики ваксы, где работал в тюремные годы, и вновь поступил в школу. Диккенс рассказал о своем полутюремном детстве в автобиографическом романе «Крошка Доррит», где его судьба воплотилась в сюжетной линии главной героини[32].

Отец Крошки Доррит садится за долги в Маршалси. Он появляется на пороге всего лишь с саквояжем, который не хочет распаковывать, убежденный, как и все, что моментально выберется отсюда. Но дело затягивается, в тюрьму, где он нанимает и меблирует «очень хорошую комнату», перебираются жена и дети: «…мы решили, что не стоит нам жить врозь, даже этот месяц или два». Жена беременна, рожает прямо в тюрьме, куда вызывают доктора. Должник привыкает к жизни в неволе: «Саквояж свой он давно уже распаковал; старшие его дети целыми днями играли на дворе, а малютку, родившуюся в тюрьме… все считали до некоторой степени своей». Когда Крошке Доррит исполняется восемь, умирает ее мать.

Рожденная в тюрьме девочка свободна. Еще будучи маленькой, она начинает понимать, что «не все люди на свете живут взаперти в узких дворах, окруженных высокой стеной с железными остриями наверху», подмечает, что «отцовская рука всегда разжималась и выпускала ее ручонку, как только они подходили к воротам… и что отец никогда не делал шага дальше этой границы, которую ее легкие ножки перебегали без всяких помех».

Крошка Доррит посещает вечернюю школу, хватается за любую возможность получить знания. В тюрьму попадает учитель танцев, и она напрашивается на уроки, учение идет успешно благодаря способностям ученицы и тому, что у наставника «сколько угодно свободного времени». Предприимчивая героиня находит среди заключенных швею и уговаривает научить ее шить. Освоив профессию, нанимается на работу белошвейкой в богатый дом. Тщательно скрывает от его обитателей, где живет. Ворота тюрьмы закрываются строго в десять. Крошка Доррит в ситуации Золушки: стоит зазеваться, как карета, кучер и лакеи… словом, белошвейке придется ночевать под открытым небом. К счастью, все и заканчивается, как в сказке – Доррит выходит за сына своей хозяйки.

Да и дела Пиквика разрешаются самым чудесным образом. «Облапошенная невеста» не заплатила своим адвокатам за выигранное дело, и те отправляют ее в долговую тюрьму. Ей светит пожизненное (!). Прибыв в тюрьму, героиня сталкивается со своим несостоявшимся женихом и предлагает ему сделку: она отказывается от всех претензий, если он покроет ее юридические расходы. Освобождение Пиквика празднуют всей тюрьмой, «уговаривая» выставленные им двадцать пять галлонов легкого портера. «Эксцентрического субъекта» ожидает дорожная карета. Слуга сетует, что запряженные в нее лошади не просидели во Флите три с лишним месяца: «Ну уж и помчались бы они теперь!»

Гюстав Флобер заметил об Оноре де Бальзаке: «Какая озабоченность деньгами и как мало любви к искусству!» Легко ему, рантье, было рассуждать о деньгах и искусстве. А Бальзак мечтал пойти по стопам Вольтера, который «видел столько нищенствующих литераторов», что не захотел «приумножить их число», стал успешен в коммерческих делах и к концу жизни жил как знатный человек.