– Мой друг! Система стабилизации качки современных лайнеров состоит из нескольких элементов. В нижней части корпуса нашего судна находятся балластные цистерны. Они заполняются водой, что делает лайнер значительно устойчивее. Также у нас есть подводные крылья-стабилизаторы, которые располагаются с обеих сторон по центру лайнера. Они перемещаются вниз-вверх в противофазе волнам. – Старпом изобразил руками, как работают те самые подводные крылья.

Витька пожалел о своем вопросе. Лекция явно грозила затянуться. Рогожин решил улизнуть, но не тут-то было. Помощник капитана предугадал маневр слушателя и преградил ему путь, подставив грудь. Рогожин едва не ткнулся в нее головой. Дело происходило в нешироком коридоре театрального закулисья.

«Чтоб тебя!..» – Роджер, деликатно улыбаясь, сделал шаг назад, покрутил головой, ища пути отступления. Вариантов было немного. Старпом явно оседлал своего любимого морского конька и теперь вдохновенно вещал. Витька кивал и отчаянно прикидывал варианты побега из морского плена. Впервые брали на абордаж его самого, без всякого на то разрешения. Но он пока терпел…

Продержался он недолго. Чтобы сбить менторский тон «лектора» и его многозначительное поигрывание глазками, поинтересовался о морской болезни. Вроде задал безобидный вопрос, но тут же понял, что совершил очередную ошибку. Ему снова предстояло получить исчерпывающий ответ в стиле казенной инструкции. Старпом почти прижал Витьку к стене, покручивал пуговицу на его рубашке и, прикрыв глаза, ровным голосом шпарил заученное.

– Морская болезнь возникает, если в мозговые центры от рецепторов среднего уха и органов зрения поступают сигналы, отличающиеся друг от друга. На суше ощущения человека совпадают с тем, что он видит. Когда шторм, зрение фиксирует неподвижность предметов, в то время как рецепторы среднего уха указывают на отклонения от линии горизонта, что приводит к дискомфорту…

«Не, я щас сдохну!» – бывшая Птица Счастья переминалась с ноги на ногу, ощущая всеми фибрами своей вольной души узкие застенки кулис, не имея возможности ни улететь, ни даже ускакать на одной ножке. «Чтоб тебе не вылезать из сортира неделю, гад!» – Витька отчаянно давил на лице благодарную улыбку. Старпом, улыбаясь в ответ, продолжал свой технический ликбез. Судя по всему, разбирался он в этом неплохо и у него сейчас были все шансы доказать это.

Витька, проклиная свою любознательность, периодически пытался двигаться вдоль стены, но старпом своевременно простирал руку шлагбаумом, упираясь ею в ту же самую стену. У Рогожина не было никаких шансов прошмыгнуть. «Да твою же мышь! – все больше закипал Рогожин, – Во влип!..»

А старпом все нудил, нудил, рассказывая об устройстве современных лайнеров, о приспособлениях, которые не дают судам переворачиваться и идти ко дну. Этот морской «Малюта Скуратов» продолжал изощренно терзать Рогожина, периодически трогая того мягкими ладошками и пытаясь заглянуть к нему в душу через глаза. Помощник капитана со своими песнями сейчас был воплощением легендарных сирен. Его вкрадчивый голос убаюкивал, усыплял. Хотелось выпрыгнуть за борт и утопиться…

– В современных лайнерах, вместо подводных крыльев или вместе с ними, применяются огромные металлические противовесы до ста тонн, которые, передвигаясь по рельсам, не дают лайнеру раскачиваться. К тому же система стабилизации качки оснащена компьютерным центром, оценивающим при помощи гироскопа степень отклонения лайнера от линии горизонта и запускающим соответствующие механизмы стабилизации. Такой сильный шторм, который мы пережили, случается редко в регионах плавания круизных лайнеров. Так что вам, мой друг, несказанно повезло. Вы теперь – морской волк! – И в очередной раз коснулся ладошкой предплечья Рогожина. Витьке в этот раз стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не двинуть в челюсть этому явному представителю радужного знамени. Сдержался. Сам себя похвалил, выдохнул. Веселый Роджер с улыбкой пирата, готового прямо сейчас кривым ножом снять скальп с соблазнителя, решительно отвел в сторону руку старпома, констатировал:

– Я не волк! Я – Синяя Птица Счастья!

– Вот поэтому мы и не утонули, мой друг…

Глава тридцать вторая

…У Пашки сегодня не клеилось. То ли накопленная за время постоянного вкалывания усталость, то ли погода, то ли еще что. К тому же не выспался. В руках вялость, глаза не в фокусе. Как-то всё… Бывают такие дни.

– Поздравляю, Жара! Ты у нас сегодня половозрелый жонглер!

– ?!..

– Всё на полу. Всё как-то «приблизительно»…

– Точность, Родж, – это вежливость королей и… проклятье жонглеров. Мы не эквилибристы! У нас быстро поднятый предмет упавшим не считается. Вот если рухнешь ты со своего постамента, тогда – беда! Станешь при жизни падшим ангелом. Мы тебя тут же изгоним из нашего Эдема.

– Повторяю, для особо одаренных, я – Синяя Птица Счастья!

– Ну, это – весьма приблизительно… – Пашка прищурил глаз. Продолжил.

– Не знаю, как ты, а я уже больше не могу пахать по двенадцать шоу в неделю. Сил моих больше нет. Может, пойдешь договоришься со своим близким дружком старпомом, чтобы с нас сняли хотя бы пару шоу.

– Жара! Иди в задницу.

– Если так, тогда четыре.

– Иди на хрен!

– Родж! Ты нас хочешь оставить без работы!..

Сегодняшнее шоу было необычным – «падучим». Падало у всех и практически всё. Дело в том, что перед началом представления стало заметно покачивать. Входили в зону большой волны. Все немного нервничали – никак не могли забыть пережитый шторм. Их успокоили – подобного уже не будет. Но сегодня качало весьма чувствительно.

Мексиканцы, которые работали свой номер в образе кузнечиков, то и дело с удивлением и нескрываемой злостью посматривали друг на друга, тихо переругиваясь. Обвиняли друг друга в «халтуре». Максимилиан, или попросту Макс, ногами бросал вверх своего партнера (так принято у представителей жанра «икарийские игры» – видимо, пошло от Икара). Эмануэль, он же Эма, делал разные сальто, пируэты и должен был точно приходить на ступни крепких мексиканских ног своего партнера снизу. А вот этого сегодня не получалось, как и у Икара в свое время. Нет, Макс свое дело знал – бросал точно вверх, высоко, как положено. С раннего детства и Эма помнил, куда нужно приземляться. Но сегодня он именно – приземлялся. Минуя ноги Макса. Падал, как тот самый бедолага Икар. Партнеры с удивлением смотрели друг на друга. Зрители тоже не оставались в стороне, недоумевали – текила?..

В тот момент, когда ноги Макса выстреливали Эму вертикально вверх, корабль незаметно давал крен влево или вправо. Эма приходил в заданный кораблем азимут, который не совпадал с жизненными принципами Максимилиана. Эма точнехонько усаживался своей пятой точкой, с детства отданной в неволю Максу, не на привычные подошвы партнера, а на черную твердь сцены. Когда трюк удавался,