– Давно все покойники, секрета нет. УОлимпиады была непутевая дочь, она родила без мужа, бросила младенца и исчезла.Липа девочку сюда принесла, а мы с Олечкой ее удочерили. Правды от ребенка нескрыли, но особо не болтали, хотя свои, конечно, все знали. Олечка-тобеременной не ходила.

– А Павел в курсе?

Сидя кивнул.

– Конечно. Ксюша меня за родного отца считала,а Олечку мамой звала, других родителей у нее не было. Ой, веревочки!

– Что? – вздрогнула я.

– Из библиотеки пропали веревочки!

– Вот видите! – подскочила я. – Значит, все жевор был!

– Деточка, это просто бечевки. Никому ненужная вещь, стояли тут в память об Оле.

– Стояли? Они были из золота?

Исидор тихо засмеялся.

– Конечно, нет. Обычный шпагат.

– Он не может принять вертикальное положение!

– Я неправильно выразился. Здесь, в углу околодивана, всегда был пакет, а в нем хранились заготовки для макраме. Олечка впоследний год жизни увлеклась вязанием узлов. Видели, на стене висит панно? Эторабота жены.

– Кто-то унес бечевки для рукоделия?

– Ну да.

Я удивилась:

– Но это же бессмыслица! Всякие там тесемкистоят копейки. Вы уверены, что мешочек исчез?

– Всегда здесь был, – уверенно ответил Сидя. –В среду еще лежал! Я заходил за книгой и бросил взгляд на пакет, вроде как сОлюшкой поздоровался.

– Интересно... – протянула я. Потом вспомнилагневную речь Веры о необходимости наведения в квартире порядка и добавила: –Может, макраме невеста Павла убрала? Посчитала ненужной вещью и выкинула.

– Не спросив меня? – изумился Исидор. – Маловероятно.Погодите... Еще драконы!

– Вы о чем? – вздрогнула я.

– Вон те фигурки, на которые упала Клара, –пробормотал Сидя. – Они всегда стояли у окна, а теперь на самом проходе, почтиу двери.

– Вы помните, где они находились?

– Ну да, – подтвердил Исидор. – Они тридцатьлет на одном месте стояли, вон там. Смотрите, даже паркет здесь светлее. Атеперь драконов переместили.

– Что еще раз подтверждает: Клару убили! –воскликнула я. – Абрикос – жалкая попытка убедить милицию в том, что произошелнесчастный случай, драконов специально поставили на ходу. Преступник хотел,чтобы жертва на них упала. И он не просчитался. Кстати, Ксюша знала о подземномходе?

– Нет.

– Но девочка же видела в доме гостей!

– Нет. Мы действовали крайне осторожно. Людипоявлялись после полуночи, когда она уже спала. Из библиотеки посетители невыходили. Исключено! Нет! Никогда!

Я опустила глаза в пол. Мои родители тожесчитали, что ребенок после одиннадцати вечера сладко почивает в своей кровати.Папа с мамой закрывались на кухне и обсуждали там дела, не предназначенные длядетских ушей. Наивные взрослые! Они не подозревали, что, сидя в туалете, можноотлично услышать их голоса, и я была в курсе всех новостей: знала про то, чтотетя Лена сделала аборт, дядю Сережу выгнали с работы, ну и так далее. Меняинтересовали только бытовые сплетни, а когда родители свистящим шепотомначинали обсуждать политическую обстановку в стране, я, зевая, уходила вспальню. И поверьте, я была не самым любопытным ребенком на свете! Все моиодноклассники постоянно шпионили за предками, кое-кто даже подсматривал, чемзанимаются их «старики» в спальне.

– Человек, который убил по случайности Клару,мог попасть в дом из подземного хода, – вынырнув из своих воспоминаний, сказалая.

– Невозможно! Это абсолютная тайна! – твердозаявил профессор. – Постой, при чем тут убийство?

– Я не верю в случайное падение жены Григория.Охота шла на Веру. Некто, знающий о семейном проклятии Брыкиных, решилиспользовать легенду в своих целях, но перепутал женщин, убил не ту.

– Но зачем лишать жизни Веру?

– Чтобы Павел не женился.

– Почему?

– Не знаю. Может, у вас есть предположения?

Исидор пожал плечами.

– Ни одного. Минуточку! Если Клару убили,причем по ошибке, значит, над Верой нависла опасность?

– Да, – кивнула я. – Поэтому я заперла черныйход на щеколду и тщательно закрыла парадную дверь. Дело за подземельем.

– О нем можешь забыть, – отмахнулся Исидор. –Дверцу у реки не открыть, нужен ключ. А он есть только в одном экземпляре, уменя.

– И где вы его храните?

– В кабинете, в ящике стола. Туда никто, кромеменя, доступа не имеет!

– Ладно, – кивнула я, – пойдемте спать, утровечера мудренее. Может, завтра вы поймете, почему кто-то не хочет, чтобы Павелженился. Да, кстати, вы слышали когда-нибудь о Пелагее Андреевне Суворовой?

– Нет, – уверенно ответил Исидор.

Утром я на цыпочках вышла из дома, вручилаПлюшку зевающему Кириллу и дала мальчику указания:

– Здесь лекарство, ухо нужно промывать двараза в день, кормить дробно маленькими порциями. И следи, чтобы мопсы сразу нестали с ней играть. Плюшке необходим покой.

– Какая милая... – засюсюкал, держа на рукахсобачку, Кирилл. – Некоторых людей за издевательство над животными надо сажатьна цепь! Они хуже бешеных волков! Поехали, Плюша, тебе у нас понравится, думаю,ты по достоинству оценишь грызальные палочки и дропсы с ароматом говядины...

Я помахала парочке рукой, вернулась вквартиру, быстро собралась и побежала к машине. Вчера мы с Исидоромдоговорились, что я брошу все силы на поиски преступника, а чтобы у Веры иПавла не возникло никаких подозрений, математик будет сообщать им о крайнейзанятости своей секретарши, с утра до ночи бегающей по делам ученого.