– Остановите дрянь!

– Жесть, жесть!

– Отличная работа, девочка, – похвалил меняСидя. – А теперь помоги мне встать... О-о-о... моя спина...

С крайней осторожностью я подхватила Исидора спола, вернула его в кресло и уставилась на входную дверь. Где же Мотя?

– Остановите дрянь!

– Жесть! Жесть!

– Зачем вы все тут собрались? – удивилсяИсидор. – Идите в кухню. Верушка, организуй чаек. Павлик, открой бутылочкушерри, ликер тебя успокоит.

– Но как же? – растерялся Брыкин. – Нельзя жеоставить эту дрянь в прихожей!

– АТМУ работает в заданном режиме, –отрапортовал Сидя, – я наблюдаю за экспериментом, вам лучше покинуть площадкуиспытаний.

– Действительно! – опомнился вдруг Павел. –Вера, пошли, все нормально.

– Ты считаешь обычным делом бешеный агрегат,работающий гейзером в холле? – возмутилась невеста.

– Дорогая, займись чаем, – велел жених.

– Не смей мне указывать!

– Не злись.

– А ты не дергай меня за плечо.

– Ты устала.

– Нет! Нет! Нет!

Павел схватил невесту за руку и утянул прочь.

– Вера хорошая женщина, но не умеет владетьсобой, – укоризненно заметил Сидя. – Помню, в пятьдесят седьмом у нас наполигоне...

– Сидя, – прошипели из коридора, – сейчас япопытаюсь включить пульт.

Я вздрогнула и обернулась – из темнотывыступил Мотя, одетый в темную тужурку с атласными лацканами. Я обалдела: какимобразом физик очутился во внутреннем коридоре этой квартиры? Я не заметила,чтобы входная дверь открывалась. Или меня отвлекла перебранка между Верой иПавлом?

– Обратный отсчет пошел, – голосом диктораобъявил Сидя. – Девять, восемь, семь, шесть, четыре...

– Ты пропустил «пять», – встрял Мотя.

– Неважно. Три, два...

– Очень даже важно! Начни сначала.

– Хорошо, – согласился неконфликтный Сидя. –Девять, восемь, шесть, пять...

– Стой!

– Что опять не так? «Пять» на месте!

– Ты забыл «семь».

– Сделайте одолжение, воспользуйтесь пультом,– взмолилась я, – пусть АТМУ наконец остановится.

– Ноль! – гаркнул Сидя.

– Пуск! – подхватил Мотя. – Ну, давай,контора, заканчивай писать!

«Кастрюля» всхлипнула и заткнулась.

– Это все? – с опаской осведомилась я.

– Да, – кивнул Мотя. – Однако, Сидя, АТМУживо! Может, зря мы его забросили? Нужно доработать!

– Пошли чай пить, – приказал Исидор. –Деточка, помоги мне встать.

Я взяла математика за руку и воскликнула:

– Вам надо переодеться, вы насквозь промокли!

– Действительно, – согласился Сидя.

– Матвей, а вы? – я повернулась к физику. –Принести вам сухой халат?

– На тужурке нет ни капли, – заверил старик, –и брюки в порядке.

– Хватит болтать, – оборвал друга Исидор, –направляемся в спальню.

Я осталась убирать «полигон» и провозиласьоколо двух часов. В квартире постепенно затихала жизнь. Сначала ушел домойМатвей, слегка замочив обшлага брюк в еще не вытертой мною гигантской луже.Потом скрылся в своей спальне Исидор. Через некоторое время из кухни выскочилавзбудораженная Вера, за ней шел сердитый Павел. Путинкова пробежала мимо меня,не забыв сделать замечание:

– Не размазывай грязь, собирай тщательно!

Павел подождал, пока невеста исчезнет в одномиз нескончаемых коридоров, и бормотнул:

– Накануне свадьбы все женщины нервничают.

– Торжество состоится? – забыв о приличиях,поинтересовалась я.

– Да, очень скоро. Мы сегодня отправилиприглашения.

– Вы не боитесь?

– Чего?

– Проклятия.

– Нет, – усмехнулся Павел. – Это лишь сказка,которая в моей семье передается из поколения в поколение. Вы ведь не дворянка?

– Не могу похвастаться благороднымпроисхождением, мой отец из крестьян, а мама родилась в семье прачки. Но у настоже имелось предание.

– Да? И какое? – заинтересовался Брыкин.

– Мой прадедушка потерял ключ от дома,пришлось ломать дверь, и с той поры все потомки носят связку на колечке,прикрепленном либо к ремню, либо к сумке.

– Забавно, – улыбнулся Павел.

– Действительно, – кивнула я, – не знаю, какзвали того родственника, но история с потерей ключей застряла в памяти, мамарассказывала...

– А у нас, потомственных дворян, легенда опроклятии, – перебил меня Павел. – Однако мы с Верой здравомыслящие люди и несобираемся менять свои планы.

– Несмотря на смерть Клары?

– Она просто упала. Думаю, причина ее кончиныне криминальная, – неуверенно произнес Брыкин.

– И все же нехорошо устраивать праздник почтисразу после похорон жены друга детства, – вырвалось у меня.

Павел пожал плечами.

– Мне нравилась Клара – спокойная, оченьумная, достойная женщина. Но она скончалась, а жизнь продолжается. Почему Верадолжна страдать, отодвигая бракосочетание? И мы с Гришей вовсе не друзьядетства.

– Да ну? Я слышала, как он рассказывал кому-тона дне рождения, что учился с вами в одном классе.

– Верно, – не стал отрицать Брыкин, – только япришел в школу на последнем году обучения. Мои родители работали за рубежом,отец служил дипломатом в Анголе. Я вернулся в Москву в шестнадцать лет. Пошел встоличную школу, вот тогда впервые и увидел Селезнева. Парадокс, он училсялучше меня и подавал огромные надежды, но успешный бизнес основал троечникБрыкин...

– Бывает, – кивнула я.

– Паша, принеси мне снотворное, – закричалаВера из спальни, – возьми в аптечке таблетки. Поторопись! И прихвати воды,чтобы запить лекарство.