– Но какое отношение это имеет ко времени?

– Прежде классическая физика принимала понимание времени, унаследованное от Исаака Ньютона, времени, текущего размеренно и постоянно в любой точке Вселенной. Но вслед за Планком и де Бройлем, в 1905 году, Эйнштейн доказал, что на время влияет масса тела и его скорость. Это было совершенно невероятное открытие, которое ставило под вопрос решительно все, тем не менее оно никак не повлияло на нашу жизнь. Все осталось по-прежнему, будто бы ничего не произошло…

– А… почему открытие Эйнштейна ставило все под вопрос?

– Потому что теперь мы знаем: если взять два сверхточных часовых механизма, поместить один на равнине, а другой на вершине горы и немного подождать, то можно констатировать, что они показывают разные значения – в горах время течет быстрее.

– Правда?

– Правда.

– Но… в таком случае какие же часы показывают правильное время?

– В этом-то и вопрос! А ответ заключается в том, что не существует правильного времени, потому что бывает разное время.

– Но это бред! Не может быть нескольких времен… в одно и то же время!

– Тем не менее таковы измерения. Впрочем, об этом известно тем, кто занимается разработкой системы GPS. Спутники, которые они запускают, находятся на приличном расстоянии от Земли, так что время там течет медленнее. Инженерам приходится закладывать в свои программы постоянную коррекцию времени на часах GPS, чтобы иметь возможность нивелировать разницу во времени, иначе спутник будет отклоняться от курса минимум на десять метров в минуту!

– Я никогда об этом не слышал.

– Приведу еще один пример. Представьте себе, что во время завтрака вы желаете своей семье приятного аппетита и тут же улетаете на космическом корабле. Если бы существовал корабль, способный лететь со скоростью, близкой к скорости света, вы бы вернулись домой после завтрака, чтобы обнаружить… что все ваши близкие умерли миллионы лет назад.

Я ничего не ответил.

Анна спокойно ела свою лазанью.

Я же так и не притронулся к тушеной говядине.

– Но это немыслимо, – сказал я. – С трудом все это себе представляю. Едва ли я в состоянии осознать, что это значит на самом деле. Потому что если абсолютного, универсального времени не существует, то кто мы в таком случае? И кстати, сколько нам лет?

– Верно, это открытие настолько ошеломляющее, что по большому счету почти не повлияло на нас, как я уже говорила. До Эйнштейна научные открытия вели человечество к тому, чтобы пересматривать старое и адаптироваться к новому мировоззрению. Но не в этот раз. Уж слишком невероятной казалась теория Эйнштейна. В результате мы вроде бы продолжали жить как прежде, словно существовало абсолютное время. От науки отвернулись даже философы. Раньше они питались ею, опираясь на научные открытия, чтобы рождать новые учения, новые споры. Но тут физика стала слишком абстрактной, слишком сложной. Бергсон, великий философ, все же попытался устранить этот разрыв: он встретился с Эйнштейном в надежде обсудить с ним значение времени. Это был диалог немого с глухим… И тогда философы предпочли просто-напросто устраниться… Что же касается ученых, они сами почувствовали себя неуверенно, испытав головокружение от сделанных ими открытий. Поэтому сегодня подавляющее большинство из них вообще предпочитает об этом не думать. Физики сосредоточены на своих математических вычислениях и стараются не погружаться в размышления о метафизических следствиях собственных исследований.

Она замолчала и улыбнулась.

– Я не планировала разговаривать с вами об этом и даже боялась того, что вы начнете задавать мне подобные вопросы…

– Но почему, черт возьми?

Она пожала плечами и снова запустила вилку в лазанью.

– Я боялась, что у вас тоже закружится голова и вы пошлете все к черту. Я бы предпочла, чтобы мы сконцентрировались на сеансах «Удаленного видения», поскольку нам надо арестовать поджигателя. Ставки очень высоки… Кстати, нам не стоит тут засиживаться.

В этот момент я вспомнил о своей говядине.

– Ну вот, – добавила Анна, – с учетом всего вышесказанного, в этом вопросе остается еще масса неясностей, в конце концов, даже у физиков нет единого мнения о том, что такое время. И что особенно странно, так это то, что законы, управляющие миром бесконечно малых величин в квантовой физике, в корне отличаются от тех, которым подчиняется мир, доступный нашему зрению, в классической физике. Никто не может найти этому причину, но в разных мирах все происходит по-разному.

– Если это лишь вопрос размеров, то я не понимаю, откуда разница…

– На самом деле все выглядит так, словно на квантовом уровне не существует ни времени, ни даже пространства. У меня есть два поразительных примера. В начале восьмидесятых французский физик по имени Ален Аспе сумел провести опыт, показавший, что две частицы, разделенные большим расстоянием, могут влиять друг на друга. И влиять мгновенно. Когда с одной из них что-то происходило, вторая реагировала на это незамедлительно, хотя они и были очень далеко друг от друга. Опыт демонстрировал те же результаты, даже если между частицами оказывались десятки тысяч километров. Как будто на квантовом уровне, то есть на уровне бесконечно малых величин, пространства вовсе не существует…

– Это поистине удивительно. Но можете быть спокойны: я пока что не спасаюсь бегством!

Анна улыбнулась и продолжила:

– Еще более поразительным выглядит опыт со временем, предложенный физиком Джоном Уилером, отцом водородной бомбы. Данный опыт показывает, что определенное воздействие на фотон (элементарную частицу) в состоянии изменить его… прошлую траекторию.

– Но это невероятно! Нельзя изменить прошлое!

– Теперь, кажется, можно, – сказала она. – Другой великий физик, Тибо Дамур, французский ученый, недавно награжденный золотой медалью Национального центра научных исследований, а также получивший Гран-при Французской академии наук, утверждает, что существуют далекие вселенные, где время течет… совсем не так, как у нас!

– От этого в самом деле можно рехнуться…

– За месяц до смерти Альберт Эйнштейн написал письмо, которое закончил словами: «Различие между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь иллюзия, хотя и стойкая».

– Тем не менее моя говядина остыла, хотя была горячей, когда ее принесли. Она остыла с течением времени… И это никакая не иллюзия. А когда я смотрю на себя в зеркало, я отлично вижу, что выгляжу не так, как на фотографиях, сделанных десять лет назад.

– Но ваше лицо, как и ваша говядина, принадлежат к видимому, макроскопическому, а не микроскопическому миру.

– Спасибо за сравнение.

– По всей вероятности, в этих двух мирах время течет по-разному.

– Мне жаль, но это не для меня. Я не понимаю, как может быть несколько времен.