— О чем?!

— Это полоз. Он совершенно не ядовит. Его порой именуют эскулаповой змеей, но вообще полозы ближе кужам.

Лицо Тарло побледнело.

— Ты уверена?

— Во всяком случае, энциклопедия Брокгауза утверждает именно это. Конечно, у нас в Лотарингии не самый лучший немецкий язык, но все же читаю я на нем свободно. И если данное пресмыкающееся названо там полозом…

Граф молчал, прикусив губу, и смотрел на мадмуазель Киба, на Андре, затем вновь на девушку. Потом хрипло приказал:

— Андре, буди мадам Ле Блан. Пусть ваша полиция тихо оцепит особняк, арендованный госпожой де Ланнуа, и будет готова провести штурм. У телохранителей мечи. Переводчик, скорее всего, тоже вооружен. Гепард не опасен для человека, змея не ядовита. Главное, при необходимости все сделать очень быстро. И не дать ничего сжечь.

— Она все же мошенница? — встрепенулась Женевьева.

— Сейчас важнее другое. Телефонная станция еще открыта?

— Нет. Закрыта до утра.

— Пусть немедленно откроют. Если у телефонисток вдруг не окажется номера виллы, купленной де Марсером, пусть наберут комендатуру, штаб гарнизона, хоть железнодорожную станцию. Мне немедленно нужна связь с маршалом!

— Будет сделано! — вытянулся Андре.

— И главное, вбей в голову полицейским — из виллы Изиды не должен выскользнуть ни человек, ни зверь! Это важно. Если вы, конечно, не готовы бегать наперегонки с гепардом.

Мари Ле Блан, постукивая тростью, вплыла в свой кабинет и обвела собравшихся довольным взглядом.

— Доброе утро! Вы отлично поработали! Вилла захвачена так стремительно, что обер-лейтенант Людвиг Краузе — именно так в Вене именуют переводчика госпожи де Ланнуа — не успел даже чихнуть. Он как раз изучал бумаги маршала. Видели бы вы лицо этого пройдохи! — Мадам расхохоталась. — Сборы шли полным ходом. К утру от вашей Изиды не должно было тут остаться и следа. Воистину, мистерия! Его высочество просил вам передать свою благодарность. Но все же объясните нам, граф, как вы догадались?

— Сейчас все кажется очень простым и логичным. Как всякий карточный трюк, когда известен его секрет. Когда Женевьева сказала, что змея не ядовита, комбинация сама вдруг сложилась у меня в голове. Шулер часто использует в игре карты из колоды, которой нет на столе. Играющий не знает этого и принимает фальшивый расклад, как нечто само собой разумеющееся.

О том, что маршал де Марсер заведует перевооружением французской армии, знает даже мадемуазель Киба. Неприятелю, как обычно, тоже это известно. То, что «дядюшку Огюста» прочат на пост военного министра, конечно, тоже не секрет, даже для гостиничного портье. То, что маршал приобрел виллу с виноградниками, он ни от кого и не скрывал.

Таким образом, неприятель получил редкую возможность — похитить документы по новым вооружениям из сейфа на вилле. Это заведомо проще, чем из кабинета военного министерства. Де Марсер вместе с поместьем в наследство получил стальную коробку, запирающуюся на замок. Такой себе безнадежно старый, примитивный сейф. Возможно, его поставили еще во времена Луи-Филиппа очередные хозяева виллы. Там хранили личные ценности, деловые бумаги, те, что необходимо было иметь под рукой, а не держать в банке.

Тогда неприятель стал думать, как ему незаметно подобраться к маршалу. Его дом круглосуточно охраняют егеря, а это отменные стрелки, и у них есть соответствующий приказ. В доме, кроме воинственного маршала и слуг, еще трое молодых, ловких и хорошо вооруженных адъютантов. И вот тут им пришла хорошая карта — они узнали, что мой дядя старый друг де Марсера. Резонно предположить, что де Марсер, как человек широкой души, будет искать знакомства со мной.

Остальное было делом тонкого расчета и ловкой игры. Увы, я попался в расставленную ловушку и был слеп, как влюбленный крот. Я сам притащил шпионов на виллу, сам послужил им пропуском. Госпоже де Ланнуа и ее пособнику оставалось улучить нужный момент и отпустить змею. Учитывая, что маршал старался не глазеть на полуголую красавицу, а Алиса так и вовсе демонстративно игнорировала конкурентку, это было не сложно. А дальше все, как по писаному.

Полозы — ночные охотники. В доме наверняка есть мыши, так что эскулапов змей отправился добывать ужин, как велит ему закон природы. Закрыв нас всех по комнатам, Иризи подала своему «колье» сигнал, которым обычно звала его, чтобы покормить, и полоз радостно приполз к ней. А мы сидели и ждали, пока ловкач — «переводчик» вскроет сейф, вытащит бумаги, спрячет их под смокинг, и закроет несгораемый шкаф обратно. Если бы не телефон, позволивший быстро выяснить, что документы исчезли из сейфа, завтра тут был бы грандиозный шпионский скандал. Но позвольте и мне вопрос. Или, можно сказать, просьбу…

— Желаете напоследок встретиться с прелестной Изидой? — насмешливо предположила мадам Ле-Блан.

— Нет, — покачал головой Тарло. — но не хотелось бы, чтобы Иризи карали чересчур строго. Это возможно?

— Не волнуйся. Уже не сегодня, но завтра на рассвете Иризи, как и планировала, устроит свой языческий спектакль. Публика ждет его. И она не должна обманываться в своих ожиданиях. Около полудня тут пришвартуется голландский корабль, идущий в Гибралтар, и твоя пассия вместе с телохранителями и передвижным зверинцем отправится покупать остров у английской королевы. Правда, уже без переводчика. Его нынче вечером задержат адъютанты маршала при попытке вскрыть сейф.

Очень надеюсь, те, кто думает, что наше мирное княжество удобно использовать в качестве лужайки для игр своих разведок, поймут смысл преподанного урока. Но, граф, прошу вас, будьте впредь осмотрительней!

Дверь кабинета приоткрылась

— Мадам! — На пороге возник лакей игорного дома. — К вам баронесса фон Лауэндорф!

Дело шестое. Левая рука Геракла

Андре увидел заполненный влажной землей горшок на подоконнике и перевел удивленный взгляд на графа.

— Ваше сиятельство собираетесь разводить цветы?

— О, нет. Это эксперимент. — Тарло подошел к терракотовому вазону, погладил его край и начал медленно водить руками над черноземом. И тут же из глубины плодородной почвы начал пробиваться зеленый росток. — Магия, которой неделю тому назад научила меня воплощенная Изида.

— Как вы это сделали, граф? — удивленно заморгал камердинер.

— Строго говоря, это следует хранить в глубокой тайне, — отмахнулся бывший лейб-улан, делая очередные пассы руками. — Тогда я смогу именовать себя богом плодородия и, как выразилась мадам Ле Блан, повелителем всяческих мошек и букашек. Но заметь, Андре, если бы ты увидел это в цирке, просто захлопал бы в ладоши, ни на миг не забывая, что тамошние чудеса — всего только ловкие