Паунду казалось, что сообщение Денема из Стокгольма верно до последней мелочи: «Ожидаются одновременные атаки, когда конвой достигнет меридиана острова Медвежий, со стороны двух группировок надводных кораблей при поддержке подводных лодок и авиации». Именно это предсказывал Денем.

Паунд пересек коридор в направлении центра слежения за передвижениями германских подводных лодок. Он был таким же, как кабинет Деннинга, но только здесь занимались исключительно подводными лодками противника: все разведывательные сообщения и данные радиоперехвата о местонахождении и действиях вражеских подводных лодок немедленно поступали в этот кабинет. Это было просторное помещение, в котором доминировал огромный квадратный стол в центре, а по всем стенам были развешаны карты отдельных акваторий. Командовал в кабинете Роджер Винн из добровольческого резерва Королевского ВМФ. Он был, наряду с Деннингом, одним из наиболее проницательных офицеров разведки всех трех видов вооруженных сил: мог зафиксировать любой нюанс в германской подводной стратегии, привносимый командованием в Берлине. Немецкие командиры подводных лодок скоро поняли, что дольше живут те, кто меньше выходит в эфир.

Мы уже отмечали крайние трудности, с которыми сталкивался персонал Винна при попытке обнаруживать расположение германских подводных лодок в Арктике путем пеленгации; но теперь картина, складывавшаяся в кабинете Винна, давала самое тревожное представление об опасной ситуации, в которой оказались крейсеры в Баренцевом море. Капитан 2-го ранга Винн вспоминал, что информировал Паунда о серьезности подводной ситуации.

Первым результатом посещения адмиралом Паундом «Цитадели» было то, что к моменту, когда он со своим окружением вернулся в свой кабинет на первом этаже, то уже твердо решил, что крейсеры надо отводить на запад немедленно, потому что они наверняка не выдержат длительного боя с «Тирпицем», и, вопреки всем уверениям Деннинга, решил для себя, что немцы наверняка отправили эскадру «Тирпица» в море или вот-вот отправят – не было никакого логического резона не делать этого. В 21.11 была направлена первая из трех фатальных радиограмм, приказывавшая Гамильтону развернуть крейсеры и следовать «полным ходом» на запад. По причине, которую уже нельзя уточнить, этот приказ предварялся словами «ВЕСЬМА СРОЧНО», хотя не было никакой необходимости в срочном развороте крейсеров: топлива у них хватало еще на целые сутки движения на восток. Нажим на словах «полным ходом» был результатом визита Паунда в кабинет слежения за перемещениями подводных лодок, где ему сообщили о переносе акцента в действиях подводных лодок с конвоя на крейсеры. Было известно, что подводные лодки находились на пути отхода соединения крейсеров.

После того как крейсеры ушли, старший офицер эскорта капитан 2-го ранга Брум оставался самым старшим офицером во всем конвое. Адмирал Паунд выразил недовольство тем, что тяжесть принятия решений оказалась переложенной на плечи офицера столь невысокого ранга. В любом случае именно адмиралтейство владело всей разведывательной информацией, так что соответствующие решения должно было принимать оно. Первый морской лорд опросил по очереди каждого офицера, сидевшего за столом на совещании в его кабинете, относительно того, какой линии действий ему придерживаться, чтобы германские надводные корабли не уничтожили конвой в течение ночи. Сам он высказался за рассеивание. Но все офицеры сказали, что конвой не следует рассеивать. Исключение составил адмирал Мур, заместитель начальника военно-морского штаба. Только он один еще высказался в пользу рассеивания конвоя, и немедленного. Используя карту и циркуль, он доказывал, что через пять часов германские военные корабли могут атаковать конвой: это был не тот случай, когда конвой ждал бы, когда корабли противника появятся на горизонте, как в известном инциденте в заливе Джервиса в 1940 году – здесь PQ-17 держался, понятно, у границ пакового льда на севере, так что рассеивание могло быть только в южном направлении, и в этом случае грузовые суда сами пойдут на пушки немецких военных кораблей. Если конвой следовало рассеять, то это должно было быть сделано немедленно.

По воспоминаниям начальника оперативного отдела, одного из самых молодых офицеров, присутствовавших при этом историческом моменте, то, как адмирал Паунд принимал свое окончательное решение, выглядело почти мелодраматически: первый морской лорд откинулся на спинку своего кожаного кресла, прикрыл глаза, что должно было свидетельствовать о глубоком размышлении при принятии трудного решения; его руки вцепились в подлокотники кресла, и черты лица, которые до этого показывали, какие боль и страдания он переносит, вдруг сделались умиротворенными и спокойными. Молодой начальник оперативного отдела несколько мгновений спустя непочтительно прошептал:

– Смотрите, Папаша заснул.

После долгих тридцати секунд адмирал Паунд протянул руку к бланку радиограммы для кораблей и объявил:

– Конвой должен быть рассредоточен.

Объявляя это, он сделал любопытный, но красноречивый жест для собравшихся, показывая, что это его собственное решение и он принимает его один. Нельзя не восхищаться его смелостью перед лицом такой оппозиции. То, что решение докажет свою несостоятельность, только прибавляло остроты этому моменту. Ошеломленный капитан 1-го ранга Клейтон выскользнул из кабинета Паунда и поспешил к себе в «Цитадель».

Адмирал Паунд сам написал текст радиограммы с приказом конвою «рассредоточиться и следовать в русские порты» из-за угрозы со стороны надводных кораблей. Он дал посмотреть текст адмиралу Муру, а затем спустился в секретариат и отдал сообщение для немедленной передачи приказа в адрес капитана 2-го ранга Брума, адмирала Тови и контр-адмирала Гамильтона. Не успело сообщение уйти, как Муру пришло в голову, что в такой формулировке содержалась погрешность: «рассредоточиться» (to disperse) предполагало, что суда просто ломали бы прежнее построение и скопом продолжали следовать в Архангельск, и это делало бы их удобной целью для противника. Мур сразу же указал на это Паунду и информировал его, что в инструкциях для конвоя применяется слово «рассеиваться» (to scatter)[57]. Первый морской лорд согласился: «Я имел в виду рассеяться».

Вице-адмирал Мур быстро написал второе сообщение – как поправку к первому – и сделал так, чтобы вторая радиограмма пришла примерно в одно время с первой, для чего добавил «ВЕСЬМА СРОЧНО». Новая радиограмма гласила: «На мой 21.23 от 4 июля. Конвою рассеяться (to scatter)»[58].

Теперь жребий был брошен. Вторая радиограмма ушла в 9.36. Сигналы промелькнули в эфире один за другим и оказались на мостиках крейсеров и кораблей и судов эскорта.

И только теперь в кабинет Деннинга запоздало попадают данные свежего радиоперехвата: это приказ командующего германскими военно-морскими силами в Арктике, направленный в 11.30 стае подводных лодок «Ледовый дьявол». Приказ начинался так:

«Никаких собственных военно-морских сил в зоне операции. Позиция тяжелых кораблей противника неизвестна в настоящее время, но они остаются главной целью для подводных лодок