Что в этом мире бывает «зачем»? Зачем яТемная? Зачем он Светлый? Ведь в каждом из нас — поначалу — намешано и того, идругого…

И лишь цепочка случайностей приводит к тому,что мы становимся теми, кто мы есть…

Игорь мог быть моим другом, коллегой, Темным…

И я… наверное… могла стать Светлой. И учила быменя не мудрая ведьма, а мудрая волшебница… и не платила бы я своим врагам ихже монетой, а слюняво наставляла на «путь истинный»… подставляя другую щеку… инаслаждаясь каждой благоглупости…

Я поняла, что плачу, лишь когда мир закружилсявокруг. Нельзя плакать в Сумраке, это все знают. Сумрак пьет силы тем охотнее,чем больше эмоций мы позволяем себе.

А потерять силы в Сумраке — значит, остаться внем навсегда…

Я попыталась вобрать Силу из своего донора —толстого мальчишки, но он уже был опустошен, я потянулась к Алешке — но он былабсолютно нейтрален, выжатый Игорем, а из Игоря я и не могла и не хотела тянутьэнергию, а все остальные были слишком далеко, и мир закружился… как нелепо…

Земля ткнула меня в колени — я даже успелаглупо подумать о том, что испачкаю юбку грязью, хотя никакая сумеречная грязьне остается с нами в реальном мире.

В следующий миг Игорь метнул в меня зарядэнергии.

Нет, не добивая. Помогая.

Это была чужая, Светлая Сила. Но пропущеннаячерез него. Отданная мне.

А Сила, все-таки, всегда Сила.

Я встала, тяжело дыша, опустошенная как этойночью, ночью нашей бессмысленной невозможной любви. Игорь помог мне удержатьсяв Сумраке, но не протянул руки.

Он плакал сейчас, как и я. Ему было так жеплохо.

— Как ты могла… — прошептал он.

— Это случайность, Игорь! — я шагнула к нему,протянула руки, будто еще можно было на что-то надеяться. — Игорь, этослучайность!

Он отпрянул от меня, словно от прокаженной.Легким, изящным движением мага, привыкшего работать в Сумраке.

Воевать в Сумраке. Убивать в Сумраке.

— Не бывает таких случайностей, — будтовыплюнул он. — Ты… ты грязная мразь… ведьма… Ты…

Он замер, впитывая следы остаточной магии.

— Ты отнимаешь Силу у детей!

И тут я не выдержала.

— А ты, чем ты здесь занимаешься, Светлый? —язык не хотел мне повиноваться, невозможно, немыслимо было так его называть, ноон действительно был Светлым, и ругательство стало лишь простым термином…

— Что ты делаешь тут, как не пасешься начеловеческих детенышах?

— Свет не отнять, — он качнул головой. — То,что взято, возвращается сторицей. Ты отнимаешь Тьму — и Тьма растет. Я беруСвет — и он приходит вновь.

— Скажи это мальчику Алеше, который весь вечербудет тосковать! — крикнула я. — Порадуй его, что потом радость вернется!

— У меня будут другие дела, ведьма! Спасатьдетей, которых ты вогнала во Тьму!

— Утешай, — равнодушно сказала я. Все в миребудто покрылось ледяной коростой. — Это — твоя работа… милый!

Что я делаю?

Он же только уверится, что я знала всезаранее, что Дневной Дозор планировал хитрую операцию, что над ним гнуснопоиздевались, что все бывшее между нами — лишь хитрая игра…

— Ведьма… — презрительно сказал Игорь. — Тыуберешься отсюда вон. Поняла?

«С радостью!», — едва не ответила я. В концеконцов… какая уж теперь мне радость от этого лета, от этого моря, от этогоизобилия Силы? Восстановлюсь потихонечку, главное уже сделано.

— Можешь убираться сам, — сказала я. — У меняразрешение на отдых и использование человеческих сил. Можешь спросить у своих…а у тебя-то есть разрешение… милый?

«Ну что же ты творишь, дурак? Что ты делаешь,любимый мой? Что я делаю?»

А что я делаю? Я — Темная. Я — ведьма. Я — внечеловеческой морали, и не собираюсь играть в цацки с примитивными организмамипо имени «люди». Приехала отдыхать — отдыхаю! А вот ты, ты что делаешь? Если тыи впрямь меня любишь? А ты ведь любишь, я знаю! Я и сейчас это вижу, и тыможешь увидеть… если захочешь…

Потому что любовь — она над Тьмой и Светом.

Потому что любовь — это ни секс, ни одинаковаявера, ни «совместное ведение хозяйства и воспитание детей».

Потому что любовь — это тоже Сила.

И черта с два к ней имеют отношение Свет иТьма, люди и Иные, мораль и закон, десять заповедей и Великий Договор.

И я все равно тебя люблю, сволочь, гад,светлая скотина, дубина добродушная, кретин надежный! Все равно! Пусть три дняназад мы стояли друг против друга, и мечтали об одном — уничтожить врага. Пустьмежду нами пропасть, которую никто и никогда не преодолеет!

Ну пойми же ты, я люблю тебя!

И все мои слова — лишь защита, это те жеслезы, только ты их не видишь, не хочешь видеть…

Ну подойди ты ко мне, все равно где — вСумраке, где никто нас не увидит, или на этой веранде, перед глазами изумленныхдетишек, обними, и мы заплачем вместе, и не надо будет слов, и я уеду кчертовой матери, к Завулону в Москву, под крылышко к довольной Лемешевой… ахочешь, я уйду из Дневного Дозора? Хочешь? Я не перестану быть Темной, это не вмоей власти, и не хочу я этого, но я выйду из бесконечной войны Тьмы и Света, ябуду просто жить, даже с людишек ничего брать не буду, и пусть ты все равно незахочешь быть со мной, я даже этого не прошу, лишь оставь память о том, что мылюбили друг друга!

Просто подойди.

Не отвечай на мои слова!

Я — Темная!

Я — не могу быть другой!

Я — люблю лишь себя в этом мире!

Но сейчас ты — часть меня. Большая часть.Главная часть. И если будет надо — я убью часть себя, а значит — всю себя.

Но не делай этого!

Ты же — Светлый!