Дах!

Ударил я от души.

Выплёскивая накопившееся раздражение и усталость последних дней.

Кто бы знал, как меня бесят вот такие вот гнусные людишки, которые готовы пойти на все, выслуживаясь перед кем-то!

То, что Спесов выполняет поручение кого-то из дворян — очевидно, но кто же работает так топорно?

Впрочем, мне же лучше.

Никанор Спесов пусть первый, но не последний.

Судя по отголоскам эмоций присутствующих на совете офицеров, есть ещё как минимум двое-трое Воинов, которые имеют что-то против меня.

И вот как им объяснить, что преследуя сиюминутную выгоду, они старательно выкапывают братскую могилу нашего общего будущего?

Все эти мысли пронеслись у меня в голове за два удара сердца.

Именно столько времени Спесов стоял, покачиваясь, передо мной.

Смотри-ка, хоть и поплыл, но падать даже и не думает! Эдак еще пару секунд и в себя придет!

Но тут я сам виноват, ударил на эмоциях.

— Мало? — хмуро уточнил я, недовольный нанесенным ударом, — мне для своих офицеров ничего не жалко!

Хрясь!

На этот раз я ударил не так сильно, зато точно.

Челюсть штабс-капитана хрустнула, а сам он, вздрогнув, рухнул на пол как подкошенный.

— Что ж вы такие тупые! — я без замаха пнул валяющегося на земле Спесова в живот. — Думаете, пацан перед вами стоит, значит недоросль или недоумок?

Я посмотрел на тех офицеров, от которых шли самые яркие эмоции и снова пнул Никанора.

На этот раз по ребрам.

— Мне плевать на ваши долги, из-за которых вы вынуждены выполнять всякие неприятные поручения. Каждый сам выбирает поступить по Совести или по Корысти.

Ещё один пинок.

— Но зарубите у себя на носу. Малейшее подозрение на неповиновение, брожение или того пуще, бунт, я вас, дартаньянов тупоголовых, прям здесь и закопаю.

Ещё пинок, на этот раз по руке.

— Мы не погулять вышли! Мы в тылу у врага! И ещё одно такое представление, будет военный трибунал и показательная казнь!

Я хотел было пнуть Никанора ещё разок, но передумал.

— Вопросы есть?

— Так точно, — отозвался один из офицеров, от которых транслировались негативные по отношению ко мне эмоции. — Имею желание написать прошение о переводе под командование ротмистра Орлова.

— Имей дальше, — недовольно процедил я, сверля ещё одного «бунтовщика» тяжелым взглядом.

Судя по бьющим из Воина эмоциям, он намеревался повторить подвиг Спесова.

— Отказываете? — сощурился Воин. — Может и меня до полусмерти изобьете?

— Представьтесь.

— Поручик Иванов.

— Надо же, однофамилец, — удивился я. — А имя?

— Андрей. Андрей Иванов.

— Ты, Андрей, видимо меня плохо слушал. Ну или просто глупый.

Поручик открыл было рот, чтобы сказать какую-то гадость, но я не дал ему этой возможности.

— Я с чего Совет начал?

— С рукоприкладства? — мстительно уточнил поручик, поставив тем самым на себе крест в моих глазах.

— Поручик Федосеев!

— Вы сказали, — Воин прикрыл глаза и педантично процитировал по памяти. — Господа офицеры, буду краток. Да, с виду я младше всех вас, и у кого-то неминуемо возникнет желание подискутировать или оспорить мои командирские полномочия. Сразу предупреждаю, в таком случае немедленно пишите рапорт на перевод к ротмистру Орлову.

— Но…

— Поручик Иванов, — я взмахом руки прервал открывшего было рот офицера. — Не нужно сотрясать воздух. Вы и так уже наговорили достаточно. И решитесь уже в конце концов! Так и будете иметь желание или все-таки напишите уже этот рапорт?

Офицеры уже в открытую заухмылялись, поручик Иванов и валяющийся на полу Спесов тут же оказались забыты, а я позволил себе немного расслабиться.

Этот раунд остался за мной.

— А Никанору, к слову повезло, — неожиданно заметил Сасс. — Был бы здесь Алабай, он бы сразу ему горло перегрыз.

— Это да, — поежился Федосеев. — До сих пор в памяти стоит, как он песеголовых рвал и другого перевертыша.

— После Совета расскажете, — мне пришлось прервать поручика, поскольку остальные офицеры явно настроились послушать увлекательную историю про Алабая и схватку в остроге.

— А сейчас, господа офицеры, за дело! Штабс-капитан Сасс, на вас боевое охранение и формирование дозорных отрядов. Поручик Федосеев, на вас организация тренировки офицерского состава. Попробуем помочь вам взять по рангу.

Офицеры тут же навострили уши, а от Андрея Иванова прошла волна злой досады.

— Хмурый, на тебе гимназисты.

— Есть, — коротко отозвался Воин, незаметно пряча один из своих ножей в рукав.

На сердце тут же потеплело. Как же все-таки приятно, когда рядом есть люди, которые готовы ради тебя на все!

Выходит, Спесову действительно повезло.

Воин отделался сломанной челюстью и помятыми ребрами, а мог и перо поймать.

Были бы здесь Воины с заставы, они бы, скорей всего, вели себя по-другому. Что Хмурый, что Жижек — у Воинов уже сложилась репутация серьезных людей.

А офицеры, надёрганные со всего княжества и всученные Максу — это тот ещё гадюшник.

Придется вдумчиво и внимательно проверять каждого.

Наверняка дворяне не упустили возможности заслать своих шпионов. А может и не только дворяне…

— Ах да, — размышления о засланных казачках натолкнули меня на интересную мысль. — Если среди вас или ваших подчиненных есть те, кто здесь вынуждено — не бойтесь объяснить ситуацию мне лично.

Я поморщился, сообразив, что выразился как-то запутанно и невнятно.

— Я к тому, что если вас кто-то подкупил, или потребовал долг Чести в обмен на незначительную просьбу… знайте, это будет безЧестный поступок. От нас зависит судьба княжества, и смуты у себя в наделе я не потерплю.

Не знаю, дойдут ли мои слова до нужных ушей, но попробовать все же стоит.

— Ситуации бывают разные, но скажу так. Никого судить я не собираюсь — раз. И мы своих не бросаем — два.

— Михаил все верно говорит, господа офицеры, — поддержал меня Хмурый. — Он меня, тогда ещё простого солдата, с холма на себе вытащил.

— И когда песеголовые нас теснили не дрогнул, — подтвердил Сасс.

— Похвалили и хватит — нахмурился я. — Запомните главное, господа офицеры. У нас все по Совести, и наш Путь — Путь Чести.

Уж не знаю, что повлияло на Воинов — моя пафосная точка или искренние отзывы офицеров знакомых со мной, но остаток совещания прошел на ура.