Так и я, принял решение не изобретать велосипед, зная, что он уже и без того неплохо себя зарекомендовал.

Система работает, и дело лишь в том, чтобы иметь хорошую систему распознавания.

Именно для этой цели находится здесь оборонительная станция.

Наша система распознавания — это компьютерный код, вшитый в корневые программы центрального компьютера.

Каждый раз, когда звездолет приближается к станции контроля периметра метрополии, то центральный компьютер автоматически отправляет в ответ на скрытый входящий запрос со станции, свой идентификационный код, и, что еще более важно — спецификацию звездолета.

Это крайне объемный протокол, содержащий более сотни критериев.

Если хоть один не совпадет — масс-теневые мины выдернут звездолет из гиперпространства прямиком посреди минного поля.

И дальше уже проблема идентификации будет решаться с ближайшим патрулем.

Пока «Химера» или другой корабль в нашем районе находился под маскировочным экраном на основе гибридиума, то никаких сигналы сквозь него, в том числе и транспондер, не проходили, и минное заграждение было активировано и, как задумывалось, берегло наши границы, проходя четко по области искусственной гравитации.

АИРы мины отключили, что позволило противнику зайти в самый центр минного поля, и теперь они, находясь от нас на расстоянии в пятьдесят единиц, представляли из себя прекрасные мишени.

Численность «Местей» с момента первого подрыва сократилась до тридцати кораблей — все же надо понимать, что звездолеты противника этого типа имеют продвинутое бронирование.

— Сейчас, находясь в позиции сторонних наблюдателей, капитан, — продолжал я, спроецировав голограмму происходящего, используя данные с наших дронов-шпионов, — мы можем с большой долей вероятности наблюдать за эффективностью наших оборонительных сооружений против различных типов звездолетов ближайшего противника.

А звездолеты «Консорциума Занна», меж тем, продолжали подрываться.

«Агрессоры», в отличие от «Местей», довольно плохо держали удар мин заграждения.

— Отметьте, капитан, — я указал на статистику, которую для нас обобщал центральный компьютер «Химеры». — Наши мины заграждения, снабженные магнитными захватами и двигателями короткого импульса, невероятно эффективны именно против разрушителей.

«Агрессоры» рвало на части, словно огромный невидимый ребенок решил поотрывать от по-своему красивых звездолетов «ненужные детальки».

Ребра жесткости и массивы брони, двигатели и орудие, шпангоуты и переборки — все это взрывалось, выворачивалось и деформировалось.

— Большая площадь поверхности корпуса позволяет большему количеству мин пристыковаться, — понимающе закивал Тшель.

— Именно так, — продолжил я. — В своих минах мы объединили наработки Балморры, военачальника Зинджа и куатовцев, получив абсолютное оружие уничтожение кораблей, состоящих из металла. Приведенная в боевое состояние мина, обнаружив звездолет, который не соответствует критериям распознавания как «свой», устремляется к нему, задав вектор движение короткой вспышкой двигателей. Отсутствие сопротивления среди в вакууме гарантирует, что мина доберется до цели — ионные заряды, которыми оборудованы мины, в непосредственной близости от противника детонируют, что позволяет обесточить его двигатели. Импульс, который получает мина, доставляет ее до цели, после чего магнит приковывает ее к корпусу без возможности отцепления. Конечно, если мы не вмешаемся. Но делать этого мы не будем.

— Ионные заряды, — едва заметно простонал Тшель. — А я-то никак не могу понять, почему противник толком не двигается.

— Первоочередная задача мины — обездвижить звездолет противника и лишить его средств связи, — пояснил я. — На данный момент двигатели и коммуникационные антенны, дальние и активные сканеры — разрушены. Вы, несомненно, заметили, что в эфире настала тишина? — Тшель, подняв брови, дал мне понять, что его внимательность не оказалась в этот раз на высоте. — При этом — заметьте, что редко когда наши изделия взрываются в единичном варианте. Мины настроены на коллективный подрыв — минимальный критерий: когда их две и более. От этого возрастает ударная волна и сила детонации, большие разрушения внутри и на обшивке звездолета.

— «Агрессоры» уничтожены, — произнес Тшель.

— Да, против мин они не самые достойные противники, — произнес я. — Зато заметьте, как эффективны против них масс-драйверные пушки «Местей».

И в самом деле — «Мести» держались не только лишь благодаря своей завидной прочности, но и по причине ведения огня из своих пушек.

— Шрапнель, — порадовал меня правильным заявлением капитан Тшель. — Как и в случае с истребителями, она позволяет кораблям противника увеличить площадь поражения.

— Это так, — согласился я.

Масс-драйверы, выплевывая с огромной скоростью свои уменьшенные версии тех снарядов, которые вывели из строя мандалорский «Роттаран», в самом деле вели эффективный заградительный огонь.

— Именно для этих целей и устроена эта проверка, капитан, — объяснил я. — Нельзя создать оружие и ждать, что у него не будет слабых сторон.

— Значит масс-драйвер не так уж и бесполезен, — заметил капитан Тшель. — Как средство прорыва минных полей, или как зенитка…

— Соотнесите затраты энергии на работу такого типа установок, объемы артиллерийских погребов, соизмеримые с количеством выстрелов, которые совершают наши зенитки во время сражения, опасность, которую представляют складированные в одном отсеке снаряды-бомбы…

Словно в качестве доказательств к моим словам, на голограмме произошла детонация сразу нескольких фрегатов.

— Обратите внимание на места подрыва, — произнес я, приближая детальную голограмму. — Мины детонировали артиллерийские погреба. Корабли буквально испарились.

— А в случае детонации танкера с тибанной турболазерной батареи, мы потеряем лишь батарею и кусок борта, — продолжил я. — На «Мести» стоит реактор, по выходной мощности близкий к реакторам, установленным на «Победах». Но с его помощью инженеры «Консорциума Занна» смогли запитать шесть масс-драйверов и две батареи турболазеров. А наши специалисты — более сотни турболазеров и лазеров. Мне кажется, подобная математика не нуждается в более тщательном сравнительном анализе.

— И все же сторонники турболазерной артиллерии нашли бы еще несколько положительных моментов, — заявил Тшель. — Например — более высокая скорострельность, чем у терболазеров.

— Чтобы ее обеспечить, необходимо обеспечить надежную систему охлаждения стволов, — пояснил я. — «Консорциум Занна» использует для этого карбонит. Не дешевое и до конца не эффективное средство. Но даже в случае его использования, масс-драйверы имеют незначительную большую скорострельность, чем лазеры и турболазеры.

— На двадцать процентов, сэр.

— Но при этом скорость запуска снаряда — ниже на порядок, а то и два, — возразил я. — От турболазерного выстрела увернуться практически нереально. От лазерного — при должной сноровке. От масс-драйверного не увернуться можно только в случае, если удачно сойдутся звезды.

Тшель не ответил.

Он так же, как и я наблюдал за избиением флота «Консорциума Занна», чья численность таяла буквально на глазах.

— Сэр, разрешите вопрос?