а в конце третьего курса за драку в армию призвали. После учебки сразу к нам попал. Вроде, соображает, да и постарше других по возрасту, а вот Микола — деревенский пацан, до него туго всё доходит.

— Тогда давай пройдём к ним! — предложил Безгодков.

Рядовые Микола Петручук с Витькой-студентом в это время после ночного дежурства отдыхали в спальном помещении, которое представляло собой выдолбленную в скале нишу, накрытую брезентом. Матрасы расположили на лежаке из патронных ящиков. Они сидели, беззаботно беседовали, что-то интересное обсуждали, хохотали и одновременно уплетали консервы.

Услышав голос подходящего сержанта Филимонова, смех сразу прекратили. Разговоры утихли.

— Идите сюда! — крикнул им сержант.

Пригибаясь, они быстро выскочили из укрытия, выдолбленного ещё предшественниками (оно представляло собой только некое подобие жилья и от прямого попадания мины защитить не могло). Застыв по стойке смирно, они смотрели на Филимонова, ожидая указаний.

— Докладывайте, что видели сегодня ночью?

— Да так, ничего особого. Всё нормально, — ответил за двоих Петручук.

— При такой луне можно было всё разглядеть, — строго произнёс Филимонов.

— Кроме горных козлов или баранов, ничего не было. Смешные такие, как будто гружёные чем-то. Мы вот хотели даже стрельнуть по ним! — вновь сказал рядовой Петручук.

— Микола! Ты что мелешь? Сколько их было? Почему не доложили сразу мне? — жёстко сказал Филимонов.

Рядовой Петручук запнулся и, сжав губы, посмотрел на Витьку-студента.

— А ты что, студент, скажешь? — обратился к нему Филимонов.

Тот сморщил лоб, напрягая лицо, и, казалось, что его мысли сейчас рывком посыплются из головы через образовавшиеся на лбу морщины.

— Кажется, ещё какие-то тени за ними были, может, стадо. А вот эти три барана (или козла), которых чётко видели, почему-то горбатые какие-то были.

— Микола! Это тебе не деревня на Полтавщине и не колхозное пастбище с овцами и коровами! А тебе, студент, это не в институте хулиганить и кулаками махать, выясняя отношения. Это Афган! Дурья ваша башка! Почему сразу не доложили? — сердито заорал сержант Филимонов, потом, повернувшись к Безгодкову, уже спокойным, чуть-чуть прерывающимся голосом спросил:

— А ты что думаешь?

— Сколько, вы сказали, видели этих горбатых баранов или козлов? Может, ещё что-то приметили? — обращаясь к солдатам, спросил Безгодков. Не зная, что ещё сказать, бойцы уставились на сержантов.

— Вспоминайте! Чего молчите! — рявкнул Филимонов.

— Кажется, три, точно три… и, кажется, за ними ещё козлы на задних лапах стояли, упершись в скалу. Только сколько их было, мы не поняли, — пролепетал рядовой Петручук.

— Все ясно, Филя! Три горбатых барана — это навьюченные мулы. На них духи миномёты с безоткатными орудиями и крупнокалиберными пулемётами ДШК перевозят. А вот козлы на задних лапах — это духи! Такие же двуногие, как вы, олухи небесные! — обращаясь к бледным, застывшим и растерянным солдатам, возбуждённо сказал Безгодков. Сержант Филимонов гневно смотрел на подчинённых и даже потемнел от злости, но старался сохранить выдержку. Юра Безгодков посмотрел на него и по-деловому стал распоряжаться:

— Так что, Филя, ты давай всех своих бойцов, включая отдыхающих, отправляй по своим боевым позициям, а я командиру роты доложу, чтобы танк и БМП-2 были в готовности нас поддержать. Если, действительно, духи начнут обстрел из безоткатного орудия и миномёта, то мало нам не покажется.

— А вы что рты разинули? Готовьте оружие, боеприпасы и на свою позицию в готовности к отражению противника, — приказал сержант Филимонов молодым и неопытным бойцам.

— Товарищ сержант! Виноваты мы… это… мы так первый раз… — забормотал Микола и, словно подавившись словами, замолк. Филимонов сдвинул брови, бросил на одного и другого негодующий взгляд, но ничего не сказал.

Наступило время решительных действий для подготовки к возможному обстрелу и нападению противника. Доложив по радиостанции командиру роты, Безгодков выдвинулся с сержантом Филимоновым на огневые позиции. Возвращаясь обратно после проверки наблюдательного пункта, где была огневая точка снайпера, сержант Безгодков остановился посредине позиций боевого охранения. Какое-то чувство толкнуло его внимательно рассмотреть соседнюю высоту.

— Филя, ты пока поставь миномётному расчету и заодно Мошкину задачу, — сказал он, — а я на минуточку отойду.

— Ладно, давай! — махнул рукой Филимонов. — Жду тебя в своём укрытии.

Подойдя к изгибу скалы, Безгодков осторожно и внимательно стал рассматривать местность. Вроде бы ничего подозрительного не увидел, но, не торопясь, одновременно наблюдая за соседней высотой, пошёл дальше. Споткнувшись о камень, он чуть было не упал, но вдруг остановился и замер. Что-то сверкнуло на солнце, словно сталь. Тогда он, пригибаясь, опять подошёл к ближайшему выступу и стал снова наблюдать, внимательно всматриваясь в соседнюю высоту.

— «Что-то подозрительное там, снайпер, наверное, сукин сын», — подумал он, глядя на соседнюю высоту. Напрягая глаза, он определил самое удобное место для наблюдения с той стороны, в расщелине между двумя выступами горы. Там опять что-то сверкнуло, словно солнечный зайчик, и мелькнула тень.

— Филя! — крикнул он. — Подойди ко мне!

Увидев прижавшегося к скале своего боевого товарища, сержант Филимонов пригибаясь, незаметно подбежал к нему.

— Что, Рыжий?

— Духи, Филя! Точно духи! — он указал рукой прямо вперёд, на расщелину в соседней горе. Сержант Филимонов, внимательно вгляделся и у кустарника, окаймляющего небольшой выступ, сам заметил мелькнувшую тень.

— Я уже понял, Рыжий, давай ко мне! Там удобная позиция для наблюдения и ведения огня, — тихо произнес сержант. Спрыгнув в укрытие, выложенное со всех сторон крупными валунами и оборудованное удобными бойницами для ведения огня, Филимонов негромко сказал:

— Сектор ведения огня миномётом я определил, а наводчик автоматического гранатомёта Мошкин сам знает, его учить не надо. Давай сами определимся.

Позиция у сержанта Филимонова была удобная, чтобы самому вести огонь и корректировать при необходимости остальных. Осматривая местность, он спросил у друга:

— Рыжий, а тебе что больше всего хочется сделать в жизни?

— Вначале получить специальность, хорошую работу, затем создать семью, вырастить сына, — стал перечислять, прохаживаясь вдоль бойниц, Юра Безгодков, но не закончил свою мысль. Рядом просвистела пуля, ударившись о камень, от которого разлетелись осколки, впившись в одежду, но не задев тело и не причинив боли. Сержант Безгодков вначале не понял, но, когда вторая пуля прямо над головой сбила небольшой камень на одном из валунов их укрытия, он приложил автомат в бойницу и наугад дал длинную очередь. Сразу же ответили штук пятнадцать стволов, везде посыпались крошки от камней. Сержант Филимонов условным знаком отдал распоряжение по всему боевому охранению вести только прицельный огонь, а сам с автоматом устроился в соседней бойнице рядом с сержантом Безгодковым. Когда ещё одна пуля от английской винтовки БУР, которую использовали снайпера противника, взвизгнув, шмыгнула почти рядом с бойницей, затем умчалась рикошетом в сторону, оставив облачко