– На дачу Меркадера.

На ловца и зверь бежит. Петя Кабанов стоял в распахнутой калитке дачи Меркадера с дорогим горным велосипедом.

– Петр, здравствуйте, есть важный разговор. – Катя сразу начала с главного. – По нашим сведениям, вы давали деньги на организацию митингов против мусорозавода вашего брата, поддерживали протестующих. Фактически палаточный лагерь у полигона – это тоже ваше детище, вы дали денег и настояли на его постройке.

– И что с того? – спросил Петя Кабанов. Кудрявый, плотный, немного бледный, но очень спокойный. – Все-таки у нас пока еще свободная страна. Можно иметь свое мнение и выражать несогласие.

Гектор Борщов тихонько присвистнул – словно удивился услышанному, а там как знать?

– Но это же в ущерб вашей семье, – сказала Катя. – Не только вашему брату. Но и вашей матери. И ей тоже.

– Кому?

– Ульяне. Она ведь жена вашего брата, так что лишалась доходов от строительства, производства.

– Ульяна выше всего этого.

– А она знала об этом? Что вы финансируете митинги и лагерь?

– Нет. Но, думаю, если бы узнала, поняла бы меня.

– Причину, по которой вы это делали? А в чем причина?

– В том, что у меня такая гражданская позиция, отличная от позиции моей семьи.

– Или причина в вашей неприязни к брату, во вражде с ним? А на какой почве вы враждовали?

– Просто не переваривали друг друга.

– Почему не переваривали? – Катя не отступала.

– Химия такая. – Петя Кабанов усмехнулся. – Есть химия взаимного притяжения. А есть химия взаимного отторжения.

– В семьях чего только нет, – согласился Гектор Борщов. – Вы ведь близнец? Сразу узнаю людей нашего племени Диоскуров.

Катя умолкла – о чем это он? Какой еще близнец?

– Вы так с ходу угадали, это по мне видно, что я близнец? – спросил Петя.

– Я тоже близнец. И я тоже потерял брата. Диоскуры чувствуют друг друга. Вы ведь своего Диоскура потеряли.

– Это вам Лесик сказал? – спросил Петя Кабанов.

– Нет, юноша. В личном деле вашей матери в отделе кадров прокуратуры имеются сведения – семейное положение и наличие детей. Там фигурируют не двое детей, а трое, причем двое младших одной даты рождения. Значит – близнецы. И написано, что один из них умер в возрасте четырех лет.

Катя слушала очень внимательно. Умерший близнец… четыре годика малышу… а дочке Герды, похищенной и возвращенной, тоже четыре годика… Что вообще все это значит? Есть ли между этими фактами связь? И почему Борщов об этом спрашивает Петю?

– Вы имели доступ к личному делу моей матери? – спросил Петя Кабанов.

– Если требуется, мы ко всему имеем доступ.

– Это было в детстве. – Петя пожал плечами. – Я ничего этого просто не помню. Как вы сказали – мы Диоскуры? Я ни силен в античных мифах.

– Вы подрались с братом в ресторане из-за того, что ему стало известно о деньгах, которые вы отдали протестующим? – спросила Катя.

– Да. Он как-то узнал. Его это взбесило.

– Только это было причиной драки?

– Да.

– Не ваш роман с Ульяной?

Петя глянул на Катю.

– Там все вместе сплелось. И наши с ней отношения, и моя поддержка протестов.

– А ваша мать говорит, что…

– Что?

Катя не стала поднимать тему «асексуала». При Борщове это невозможно. Очень личные сведения.

– Петя, скажу честно – есть много поводов подозревать именно вас в убийстве брата. И они все множатся, плодятся новые.

– Я его не убивал.

– Я узнала, что дом Алексея по завещанию будет принадлежать вашей матери, и она намерена заставить Ульяну съехать. А у вашей невестки нет в Москве даже квартиры.

– Станет жить у меня, – ответил Петя твердо и кивнул на темную старую дачу убийцы Меркадера. – Переедет ко мне. Вызову клининговую компанию, сделаем генеральную уборку в этом музее истории. И заживем счастливо.

Парень – настоящий рыцарь, – подумала Катя. – Сколь несхожи братья по характеру. Или это тоже все иллюзия? Он пытается представить себя таким вот. А на самом деле он… как Лесик? Или нет?

– Простите, мне надо ехать. – Петя сел на велосипед. – Я и так уже опаздываю.

– Куда? – с интересом осведомился Гектор Борщов.

– В экологический комитет спасения. К Герде Засулич. – Петя улыбался им с вызовом. – В полиции у безжалостного майора Сорок Бочек Арестантов, который в прошлый раз задолбал меня своими вопросами, сидят пламенные борцы-антимусорщики. Брата нет, строительство завода заморожено, но эти бедняги все еще в тюрьме. Мы запускаем хэштэг, начинаем компанию в их поддержку – свободу нашим друзьям! Свободу героям Староказарменска!

– Вы поторапливайтесь со своей кампанией поддержки, – хмыкнул Гектор. – А то сроки административного ареста у кого-то через три дня истекают, а у кого-то уже и завтра. С утречка. Явитесь с плакатами, ба! – а застенки опустели.

– И теперь куда? – спросил он у Кати, когда Пети Кабанова на его модном дорогом велосипеде и след простыл.

– К Ульяне. – Катя была раздосадована. Толку никакого особо ни от поездки, ни от разговора с младшим Кабановым.

Гектор кивнул – как скажете. В машине у него пискнул смартфон, пришли сообщения в мессенджер, он снова начал кому-то писать. Катя отметила, что дамы сегодня ему не звонят. Но активно телеграфируют.

Они свернули на соседнюю улицу Малаховки, остановились у особняка Лесика Кабанова за гигантским забором. Катя, выйдя из машины, нажала кнопку домофона.

– Открыто, открыто, заходи, мой хороший, там все открыто! – раздался радостный голос Ульяны.

Она кого-то ждала! И, судя по тону, явно не Катю.

Они зашли в открытую калитку. Все вроде как в прошлый раз. Но гараж открыт. На веранде – никого. Входная дверь отперта. В холле тоже пусто. Возле гардеробной – чемоданы, сумки, снятые с вешалок вещи.

Ульяна выпорхнула в холл – в джинсах и полупрозрачном белом свитере из кашемира, таком, что не скрывает грудь без бра… темные тени сосков под тонкой шерстью, нежная округлость линий. Черные волосы рассыпались по плечам. Катя отметила про себя: вдова Лесика Кабанова и правда чудо как хороша. И она вся – ожидание и… радость?

– Добрый день… вы? – Выражение лица Ульяны изменилось, она смотрела на Катю удивленно и настороженно. – Что вам опять надо?

– Ваш муж знал, что покупал, – объявил Гектор Борщов. – Пусть историческим остался лишь фасад, но суть в том, что ваш дом – это бывший особняк Мосдачтреста. Как и у нас в Серебряном Бору. Перед войной здесь находилась секретная разведшкола чекистов. Умели места выбирать. По вашим комнатам, Ульяна, разведчик Кузнецов бродил, легенду заучивал, и Паулюса сюда привозили. Но жил он не здесь, а в Новогорске на спецдаче под охраной.