наверное. Мамка читать не умеет, отец всю жизнь на полях пахал. А во мне храмовник местный углядел что-то. Писать выучил, считать. Оказалось, во мне магия есть. Родители так обрадовались, что последнюю корову продали, только бы меня в город отправить. Я их не видел уже года три. Всё письмами отделывался. Понимаю теперь, что скучаю. Надо бы заехать, как с диадемой закончим.

Он, и правда, никогда особо не распространялся. Общими вещами ограничивался, но без конкретики. Я даже не думала, что родители его не горожане. Грегг меня не допрашивал, а я к нему не лезла. Нейтралитет. В дружбе только так и надо.

– Что-нибудь удалось узнать? – спросила я, чтобы отвлечь друга от грустных воспоминаний.

У него даже лицо потемнело, стоило упомянуть родителей.

– Не-а. Ничего толкового. Никак руны перевести не могу. Слушай, Олли. Марк как-то связан с диадемой, да?

– А что?

Грегг почесал в затылке.

– Мы вчера на помывку ходили в баню, я выцепил у него на… ну… бедрах руну одну. Мне её никак не расшифровать. Вот она.

Он ткнул ногтем в узор, похожий на крюк.

– У него бы и спросил.

Не стану я раскрывать секретов Марка. Захочет – сам расскажет. Не захочет – в какой-то момент правда всё равно откроется. Но я сплетничать не буду, особенно про руны, находящиеся у него на бедрах.

– Очень смешно. Если ты не заметила, он не особо болтлив.

Я глянула во двор, где Марк со Стьеном вдвоем рубили дрова. Молчаливо. Без единого слова. Удар за ударом. Они интересно смотрелись вместе, блондин и брюнет. Один спокойный, расслабленный, легкий какой-то. Второй – как грозовое облако. Точно вот-вот сорвется. Но сдерживается.

Ради чего?

Или кого?..

С каждым днем я его всё лучше чувствую. Не знаю, это наша связь укрепляется или у меня получается ловить незначительные детали, но любой перепад настроения, любую усмешку ловлю, жадно хватаю и напитаться не могу.

Тот поцелуй… очередное наше безумство. Утром поймала его взгляд за обеденным столом, а щеки покрылись краской. А уж когда Марк на короткий миг тронул моё запястье ладонью…

Ох, в жар бросило, в холод окунуло с головой. Показалось, что нет развратнее действия, чем секундное касание.

Интересно, что Алиса к Стьену испытывала? Как она поняла, что им суждено быть вместе?

Нам – точно ничего не светит. Мы разные. Во всем. Не представляю, что мы смогли бы поселиться на краю страны, скрыться за лесами и горами. Жить вдвоем. Наедине.

Да я бы краснела всякий раз, стоило ему мимо пройти! А если голышом?! Мамочки!

А Марк бы насмехался, язвил. Он колючий как осколок льда. Что ни слово – удар. Иногда оттаивает, но ненадолго. А потом вновь скрывается в ледяной скорлупе, прячется от всего мира.

Я не умею так. Не могу. Мне эмоции нужны. Я сама – сплошная эмоция. Даже сейчас только взглянула мельком, а столько всего надумала. Бесполезного. Бессмысленного и пустого.

– О чем задумалась? – Грегг тоже глянул в сторону мужчин, но не уловил связи между моей хмуростью и рубкой дров.

– Обо всём понемногу. Надеюсь, ты разгадаешь диадему. Поговори с Марком, он поможет.

– Да не в Марке дело. Тут библиотеки нет, а без книг мне ничего не добиться. Ладно, не будем об этом. Олли… послушай. Нет желания прогуляться к озеру?

– Зачем?

– Не знаю, – смутился он, и щеки очаровательно порозовели. – Хочется как-то. Давно не проводили время наедине друг с другом. Мне не хватает нас. Думал, сходим, искупаемся. Никто мешаться не будет.

Хм, неплохая идея. Мне нужно остудиться, да и отвлечься от мыслей, которые скручиваются внизу живота в узел.

– Разумеется, пойдем. Когда?

– Прямо сейчас! – объявил Грегг и добавил чуть скромнее: – Только диадему спрячу…

* * *

Грегг с разбега нырнул в холодную воду. Я постояла на берегу, поежилась. Не располагает как-то погодка для купаний. Пока дошли до озера, небо тучами затянуло, совсем скоро закрапает. Волны сильные, и к берегу тину притягивает, от чего запах соответствующий. Тухлый. Тошнотворный.

А Греггу хоть бы хны. Плещется себе, скрывается под водой, выныривает. Совсем как мальчишка. Даром, что двадцать лет человеку стукнуло.

– Олли! Давай, трусиха!

– Не-а, я посижу, пожалуй. Присоединяйся.

Похлопала по покрывалу, на котором разлеглась, греясь под утренним солнцем. В этих краях всегда теплее, чем в столице или Хорхелле. К двенадцати часам обычно духота смаривает, но сейчас самое то для отдыха.

Погода перед дождем хороша. Дышится легко, в полную силу. Ещё не капает, и можно насладиться чистым воздухом и относительной близостью к воде. Относительной, потому что я отсела на добрых три метра, подальше от вони.

– Да ладно тебе. Идем.

Грегг вылез на берег, добежал до меня, тряхнув волосами, и брызги посыпались во все стороны. Я наморщила нос.

– Мокро же!

– Ах, мокро?! – возмутился парень и внезапно сгреб меня в охапку, потащил к озеру. – Я покажу тебе, что такое мокро.

– Пусти! Одежда намокнет! – Я принялась отпихиваться, со смешком повалила его на траву, а сама отпрыгнула подальше.

– Обсохнешь.

– Всё, сдаюсь! Проси, чего хочешь, только не тащи купаться.

– Говоришь, могу что угодно попросить? Иди-ка сюда.

Он поманил меня пальцем, в ответ я показала неприличный жест, каких леди знать-то не должны. О, я знала всякую гадость и безо всякого смущения её использовала. Грегг, рассмеявшись, сделал быстрый выпад и оказался рядом со мной.

А затем… поцеловал.

Признаться, я даже не сразу осознала, что происходит. Язык друга назойливо лез мне в рот, а я стояла, широко распахнув глаза. Он воспринял отсутствие реакции за согласие, и руки уже накрыли мои плечи.

Нет-нет-нет.

Эй. Нельзя.

Нет!

Что вообще происходит?!

Я с такой силой оттолкнула Грегга, что тот отшатнулся и еле удержался на ногах.

– Ты чего, Олли? – с обидой отозвался он.

– Встречный вопрос. Ты сам чего? – изумилась я, делая несколько шагов назад. – Зачем ты меня поцеловал? Это шутка какая-то или что?

– Шутка?.. – спросил с неверием. – Я думал, ты сама обо всем догадываешься… Хм…

Парень схватил одежду и начал одевать её на мокрое тело. Быстрыми, рваными движениями. Не глядя в мою сторону.

– О чем я должна была догадаться?

– О моих, – он запнулся, – чувствах. Да ладно, неужели не понимаешь?! Я же тебе завтраки готовил, помогал по дому. Мы ночами могли просидеть на кухне. Думал, я тебе тоже… ну… симпатичен, просто стесняешься признаться. Я вот тоже стеснялся, а потом посмотрел на твою сестру и её мужа, подумал, пора раскрыться.

– Грегг, пойми, это не так делается, – я сглотнула. – Любят не тех, кто готовит завтраки…

– Ага, а