— Вы там закончили, Павел Александрович? — смотрю на ее непроницаемое лицо и хочется от души ей треснуть по лбу.

— Я еще не начинал, Бдушкина.

— Ой, а мне показалось что все. Я уже как раз придумала, что приготовить на ужин. Ну если вы еще не все, могли бы побыстрее закончить? А то его долго готовить.

— Ну ты и стерва, Таня!

Вскакиваю с дивана и сжимаю чертову переносицу. Ну погоди еще, сама попросишь. Хотя, судя по абсолютно невозмутимому Танину лицу-ничего она не попросит. Спокойно приподнялась с дивана и так же безэмоционально поправила платье.

— Я решила сделать пирог из фарша и картофеля. Как тебе?

Я не знаю, что со мной происходит, наверняка бес вселился, ибо вместо ответа, я хватаю подушку и замахиваюсь ею на Таню.

— Замечательно. Фарш посолить не забудь.

— Хорошо. Обязательно побольше посолю.

Секунда и Таня хватает вторую подушку и бьет ею меня в ответ. Только в отличие от моего одиночного удара, она делает это дважды, да с такой силой, что как будто передо мной борец сумо.

— Да ты вообще женщина или кто?!

— Хлюпик! — вновь замахивается на меня подушкой.

— Баба-гром! — не забываю и я атаковать ее все тем же предметом.

Хватило нас ненадолго, так как одна из подушек, предположительно моя, дала трещину. А именно порвалась к чертям собачьим, продемонстрировав наружу перья.

— Иди коли дрова, Челентано. Спусти пар.

— А ты не забудь прибраться здесь, — кидая продырявленный объект на диван, на ходу произношу я и выхожу из комнаты, не оборачиваясь на Таню.

Оказывается, колоть дрова-это чертовски приятное успокоительное. Особенно когда на месте дров представляешь Бдушкину. На тебе, ведьма длинноволосая. По рукам тебе, да по пальцам.

— Паша, — ещё и подкрадывается незаметно. — Прости меня, — кладя руку мне на плечо, произносит Таня.

— Что ты сейчас сказала? Извини? Я не ослышался?! — поворачиваюсь к ней.

— Нет. Не ослышался. Я была не права, — отходит от меня и садится на старинное бревно, больше напоминающее скамейку. Ставит рядом с собой тарелку с выпечкой и, снимая босоножки, вытягивает вперёд ноги. — Если бы я вовремя сказала нет, как следует, а не подыграв, то ты бы не взбесился, и мы бы не получили то, что собственно получили. Я с детства такая, люблю дразниться. Меня бабушка всегда ругала за это, по губам даже била, ну и не только по губам, — усмехается Таня. — Не могу я слова не вставить в ответ… ну и не только слово. В общем, держусь из последних сил, но не выходит. Не обижайся, я постараюсь так больше не делать.

— Ну и зачем ты это сделала?

— Что?

— Извинилась, за то, что продинамила меня. И вообще. Я только начал представлять, как отрубаю тебя язык и на тебе.

— Ну и дурачок же ты. Честно… не понимаю, как с таким характером ты имеешь такой бизнес.

— Каким характером?

— Да добрый ты, Паша, — растерянно произносит Таня. — Страшный, серьезный и грозный с виду, а на деле совершенно другой человек. Прям бесишь.

— В смысле? — сажусь рядом с ней.

— В прямом. Я думала ты плохой, заносчивый козел. А на самом деле все абсолютно иначе. Да ты даже дрова колоть умеешь, — усмехаясь, выдает Таня. — В общем ты кажешься хуже, чем есть… А у большинства людей наоборот, понимаешь? Они с виду хорошие, а внутри гниль. А лучше как ты-заносчивый, хамоватый гад снаружи… А на самом деле. В общем ты понял. Блин, чушь какую-то несу. Совсем растеряла способность мыслить и анализировать грамотно.

— Ты уверена, что потеряла? Я понял, что я почти идеал. Ты же это мне пыталась донести?

— Да. В скромности тебе не откажешь. А можно нескромный вопрос?

— Конечно, я и дальше буду к тебе приставать. Ну это не солидно как-то не уговорить тебя на постельные утехи. Двое взрослых людей одни в доме, понимаешь?

— У нас ничего не будет, Паша. Мне кажется, ты переборщил с дровами. Я уже пирог приготовила, пока ты мысленно меня четвертовал. Хочешь? — протягивает мне тарелку с выпечкой.

— Хочу. Только не выпечку. Тань, а помнишь ты говорила что-то типа я по тебе сохнуть буду, а ты нет? Дословно не помню, но смысл такой.

— Ну допустим, помню.

— Так вот, Танечка, ты облажалась. Ты тоже будешь по мне сохнуть. Более того, ты уже себя выдала. Тебя бесит то, что я тебе нравлюсь. О как! — щелкаю пальцем по ее носу и поднимаюсь с импровизированной скамьи.

— Ну пусть будет так.

— Конечно, будет, — хватая кусок пирога победоносно произношу я. — Значит сейчас перекус, а потом осваивать с Машей горшок.

— Ты серьезно?!

— Конечно, серьезно. Она скоро научится ходить и будет ходить на горшок, а не в памперс. Через полчаса, максимум через час, она должна обкакать памперс. А сделает это при помощи меня в горшок.

— Сумасшедший.

— И это мне говорит девушка, собравшаяся прыгать через костер. Ну-ну.

* * *

То ли Таня накаркала, то ли Маша действительно оказалась не готова к таким подвигам, но горшок ей не понравился от слова «совсем». Последний раз я слышал такой ор, когда остался в первую ночь с ней наедине. Долго этот плач я выслушивать не смог. Да уж, к хорошему привыкаешь быстро. В итоге нагадила она снова в памперс и в этот раз в тазике ее пришлось мыть мне. То ещё удовольствие без водопровода. Но в одном это место реально выигрывало, в отличие от города, спала малая как убитая. И сейчас, после вечернего жора-пюре из брокколи, Маша вырубилась, совершенно не реагируя ни на что вокруг.

— Там темно уже. Я костер развела. Пойдем прыгать, — с улыбкой произносит Таня, хватая меня за руку.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Ты не в скафандре.

— Белое платье самое то. Если трусишь, так и скажи. Я не обижусь.

— Я думал прыгать будешь только ты, — растерянно произношу я.

— Сначала я. Потом ты. А хочешь вместе. Прыгать через огонь — значит изгнать все плохое из своей жизни. А когда будешь прыгать загадай желание, должно исполниться. Когда ещё будет такой шанс?

— Через год, шестого июля, — скептически произношу я.

— Точно. Но неизвестно где ты будешь находиться в это время. Пойдем.

Тянет меня на выход, совершенно не интересуясь моим мнением. А я, блин, против. Не хватает ещё сжечь к чертям собачьим свое опахало. Пока я раздумывал над тем, как избежать сей участи, Таня подвела нас к костру и, странно мне улыбнувшись, отошла в сторону. А потом со всего маха побежала через него прыгать. Мама дорогая, и ведь прыгнула. Очуметь! И вроде не подожгла себе ничего, при том, что в платье.