– Ну, теперь рассказывайте все по порядку!

– Аська, давай ты! – потребовала Мотька.

Я очень подробно рассказала о всех деталях этого странногодела. Татьяна Мироновна и Глеб Алексеевич слушали меня, затаив дыхание. Когда яокончила свой рассказ, Глеб Алексеевич вдруг спросил:

– Позволь, как ты могла опознать этого Виктора, если тыего даже не видела?

– Почему не видела? Видела, только я не сразу об этомвспомнила.

– Но что же ты видела? Только его затылок? И по затылкусразу опознала? Так не бывает!

– Бывает, как видите! – вступился за меня Валерка.

– Фантастика! У тебя просто феноменальная зрительнаяпамять! – поражался Глеб Алексеевич.

– Извините, но как же ему удалось спереть эту коробку,если вы замок поменяли? – спросила вдруг Матильда.

– Очень просто! Они усыпили сторожа! Старик спиртного врот не берет, так они ему в чай снотворное подсыпали! И элементарно взломалидверь!

– А вы милицию не вызывали?

– Нет уж, я один раз имел дело с милицией! Хватит сменя! Разумеется, если бы дошло до начальства, они бы меня заставили, но пока,кроме меня, сторожа и моего лаборанта, никто ничего не знает.

– Неужто у вас там такие двери, что их ничего не стоитвзломать? – поинтересовался Валерка.

– Я каждый день радуюсь, что стены стоят, потолок необвалился… – с грустью произнес Глеб Алексеевич. – Наш институт сейчастакой бедный… Ни на что нету средств.

– Глеб Алексеевич, а что в этих ампулах? Зачем они ихкрали?

– Видите ли, мне удалось получить препарат, у которого,я надеюсь, большое будущее, особенно в медицине, и в первую очередь притрансплантации органов. Он значительно, почти до нуля, снижает возможностьотторжения пересаженных органов! Однако спектр его применения значительно шире…

То, что дальше говорил Глеб Алексеевич, я даже не берусьпередать. Я больше ничего не поняла. Химия! Но когда он умолк, я спросила:

– Глеб Алексеевич! А вы давно этим занимаетесь?

– Да, давно! А что?

– Кто еще знал об этом?

– Ну, очень многие… Я не делал из этого тайны, наразных этапах публиковал в журналах статьи, так что в принципе было известно,чем я занимаюсь…

– А кому мог понадобиться этот препарат? – спросилВалерка.

– Да всему миру! – нервно рассмеялся ГлебАлексеевич. – Раньше это была бы секретная разработка, меня бы охранялиили, по крайней мере, мою лабораторию, а теперь никому ни до чего нет дела! Носейчас я просто счастлив! Ни одной ампулы не пропало, они не успели!

– Кто они? – в один голос воскликнули мы.

– Как кто? Те, кто их украл!

– Глеб Алексеевич, вам что-нибудь говорит имяВиктор? – поинтересовался Валерка.

– Знаете, среди моих знакомых каждый третий –Виктор! – рассмеялся Скавронский.

– Послушайте, дети! – перебила нас ТатьянаМироновна. – Я должна вам кое-что сказать. Вы все тут не хотите обращатьсяв милицию, а я все-таки говорила с сыном моей приятельницы, он следователь,правда, в другом районе…

– Егор Петрович? Милютин? – спросила Мотька.

У Татьяны Мироновны в буквальном смысле слова отвислачелюсть.

– Боже мой, откуда вы знаете?

– Совершенно случайно! Мы видели, как он к вамшел, – пояснила я.

– Вы что, с ним знакомы?

– Да! Но, сказать по правде, нам кажется, что он лох!

– Он – что? – переспросила Татьяна Мироновна.

– Лох! Ну, растяпа, недотепа, – начала я.

– Шляпа, разиня, раззява, – продолжила рядсинонимов Мотька.

– Глебушка, а ты знаешь, что такое лох?

– Разумеется, это только ты, мать, отстала от жизни! Дая и сам – типичный лох! Ты вот за моей спиной с милицией связалась!

– Но я же не официально!

– Ну, и много толку от этого лоха?

– Вообще-то он очень милый молодой человек…

– Это да! – подтвердила Мотька.

– Я полагаю, нужно ему позвонить и сообщить, что ампулынашлись, – сказала Татьяна Мироновна.

– А он собирался заняться этим делом? – спросилая.

– Да, он с сегодняшнего дня в отпуске и обещал мневплотную заняться нашей пропажей, но теперь…

– И ты собиралась ему за это платить? – взвилсяГлеб Алексеевич.

– Платить? Нет! Я только пообещала заниматься с егомладшей сестренкой. Но лишь в случае успеха!

– Придется его сестренке обойтись безанглийского! – не без торжества заметил Глеб Алексеевич.

– Но ведь надо же выяснить, кто и зачем украл вашиампулы! Этот человек небезопасен! Он ведь ходит по домам, травит людей газом,хоть и не очень ядовитым, но все-таки… – не выдержала я.

– Постой, каким газом? С чего ты взяла? –насторожился Глеб Алексеевич.

– Как каким газом? А обморок у вас и у ТатьяныМироновны, с этой, как ее, ах да, локальной амнезией, так, кажется, этоназывается!

– Обморок с локальной амнезией? Откуда ты знаешь?

Странный он какой-то! Не понимает самых элементарных вещей!В самом деле – лох!

Мы с Матильдой рассказали все, что узнали про крохотныйбаллончик, похищенный у Виктора.

– Дети! Вы же не просто дети, вы гениальныедети! – вскричал вдруг Скавронский, срывая с себя очки и быстро крутя ихна пальце. – Круг подозреваемых сужается! Локальная амнезия! Ах я болван!Поверил дуре, которая сказала, что обмороки – следствие какой-то разновидностигриппа! Как же я забыл! Много лет назад я консультировал разработку подобногогаза… Но тогда ничего не получилось… Да, конечно, они хотели добиться именнотакого результата – мгновенный обморок с последующей локальной амнезией…

– А зачем? – живо заинтересовалась Мотька.

– Видите ли, этой темой занимались в КГБ, им нужен былтакой газ… Представляете себе, кто-то звонит к вам в квартиру, вы открываете,на вас прыскают этим газом, вы отключаетесь… а потом ничего не помните!

– Да, а за это время можно или обокрасть, или обыскатьквартиру, или подбросить компромат, – развивал его мысль Валерка. –Выходит, у них это получилось.

– А теперь, значит, мой порошочек им понадобился!

– Не обязательно! – возразил Валерка. –Может, кому-то из бывших сотрудников… Одним словом, мы беремся это выяснить!

– Вы? Но каким образом?

– Для начала надо вам показать Виктора, может, вы егоузнаете…