– Ой, Мотька, а правда, почему они не позвонили? Вдругчто-то не так?

– Типун тебе на язык! – воскликнула Мотька. –Слушай, давай Олеговой бабушке звякнем! Уж ей-то он наверняка звонил! ИлиКостиной маме!

– Давай!

Ирина Олеговна обрадовалась нашему звонку.

– Молодцы, что позвонили. Олежек вчера сказал, чтоникак не может вас застать! У них все прошло прекрасно! И сегодня вечером онивернутся!

Хорошо, хоть за них не надо волноваться!

Вскоре позвонила Татьяна Мироновна.

– Девочки, мы выезжаем! Через полчаса спускайтесь вниз!

– А ампулы? – спросила Мотька.

– Глеб сегодня с восьми часов сидел в лаборатории! Всев порядке!

– Аська, а тебе не страшно? – спросилаМотька. – За Валерку?

– Еще как страшно! До ужаса!

– Какой он смелый! И голова у него варит здорово!

– Не знаю, по-моему, лучше бы оставить все как есть,зачем туда соваться! Ампулы вернули, все в порядке…

– А преступников поймать? Разве так можно?

Мы еще полчаса толкли воду в ступе, а потом спустились водвор. Машины еще не было.

– Аська, ты чего такая? – внезапно спросилаМотька.

Я вздрогнула.

– Какая такая?

– Пришибленная.

– Из-за Валерки, – предпочла соврать я.

– А по-моему, ты брешешь!

Но тут во двор въехала машина Скавронских. Валерка был ужетам. Мы погрузились и поехали.

– Ой, Глеб Алексеич, а на ампулки можновзглянуть! – попросила Мотька.

– Валерий, покажи девушке наше с тобой творение! –засмеялся он.

– Как это? – удивилась я.

– А мы с Валерой с самого утра сегодня сидели влаборатории, песочек в ампулы насыпали и запаивали их.

– Простой песок? – поразилась Мотька.

– Именно!

– А с виду совсем как те! Надо же! А они сразу непросекут?

– Сама же говоришь – совсем как те!

Уже на подъезде к Марьиной Роще я сказала:

– Только во двор ни в коем случае нельзя заезжать!

– Почему? – поинтересовался Глеб Алексеевич.

– Но ведь Виктор знает вашу машину!

– Верно мыслишь! – согласился Скавронский. –Тогда вот тут и остановимся. Значит, так, Валерий, если через двадцать минуттебя не будет, я пойду за тобой, а если я пропаду, то женщины вызовут Службуспасения.

Валерка, бледный и серьезный, вылез из машины и решительнонаправился к дому Виктора. Через минуту я не выдержала и побежала за ним.

– Куда? – успела только крикнуть ТатьянаМироновна.

Но я даже отвечать не стала. Неужто не ясно?

Я остановилась поодаль и видела, что Валерка на мгновениезамер у двери, а потом рванул ее и вошел в подъезд. Бедняга, каково емусейчас?!

Вдруг кто-то тихонько дернул меня за рукав. Матильда. Тожене выдержала.

– Ой, Аська, мы же не продумали, что он там говоритьбудет!

– Сама знаешь, по вдохновению лучше получается!

– Так-то оно так…

Прошло минут десять, наше напряжение достигло предела, мыготовы уже были бежать за Глебом, но тут вдруг дверь подъезда открылась ипоявился Валерка. Он в изнеможении прислонился к двери. Я хотела броситься кнему, но Матильда удержала меня.

– Не надо, Виктор же тебя знает! – прошептала она.

Валерка наконец встряхнулся и бегом бросился в нашу сторону.Заметив нас, он сделал знак, чтобы мы зашли за угол. И только там перевел дух.

– Получилось, девчонки! Получилось!

– Ну, рассказывай!

– Подождите, надо сперва договориться, кто будетследить!

– За Виктором?

– Вряд ли! Он все еще болен! Может, к нему кто-тоявится, может, его жена, или кто она ему, куда-то пойдет! Надо бы здесь встатьс машиной, а то замерзнем к чертям.

Тут мы заметили, что к нам бежит Глеб Алексеевич.

– Цел? Слава богу! Ну, как все прошло?

– Нормально! Глеб Алексеевич, давайте подгоним сюдамашину, надо проследить за подъездом. Номера грязью замажем! А Виктор вряд лисам из дому выйдет, он болен!

– Правильно! Я сейчас!

Через несколько минут номера и в самом деле были замазаныгрязью, а мы все сидели в теплой машине и слушали Валеркин рассказ:

– Ну, прихожу я туда, звоню. Женский голос спрашивает:«Кто? Отвечаю: «Валерий!» Там какое-то шушуканье, и вскоре дверь открывается.На пороге стоит Виктор в теплом халате и хватает меня за шкирку. «Ты что жделаешь, сукин сын?» А я: «При чем тут я? Путаница вышла! Вот, я вашу коробкуназад принес, мне она без надобности!» И протягиваю ему коробку. Он ее схватили крикнул: «Зина! Не выпускай его!» Тут мне как-то неуютно стало. Но держу себяв руках, мне, мол, нечего бояться, я чист. Вскрыл он коробку, но сперва со всехсторон осмотрел, та ли. Потом внутрь заглянул, одну ампулку вытащил, на светпоглядел и, сразу видно, успокоился. Потом спрашивает, как такая путаницаслучилась. А я из себя решил отморозка состроить.

– Кого? – переспросила Татьяна Мироновна.

– Отморозка! – повторил Валерка. –Отмороженного, значит! Ну и говорю: «Я парикмахерские спутал. Меня послали наЛомоносовский, а я на Ленинский попал, я в Москве всего второй раз, а сам живув Дубне.

– Почему в Дубне? – растерянно спросилСкавронский.

– Не знаю, просто в голову пришло. Короче, мне впарикмахерской для сестры надо было у ее знакомого пакет забрать, со шкурками.

– Какими шкурками? – спросила я.

– Вот-вот, он тоже спросил, с какими шкурками, –усмехнулся Валерка. – С каракулевыми, говорю! И только когда к сестредомой пришел, мне в башку стукнуло, что пакет какой-то не такой, не мягкий… Ярешил проверить и гляжу, а там лекарство. Что ж думаю, ошибка вышла, а сестра итетка на меня накинулись, мол, тебе ничего поручать нельзя, ты отмороженный, нуя и сказал, что не виноват, что мне такое дали. Стали разбираться и выяснили,что я вообще не туда попал! Смеху было! Сестра решила за шкурками сама сходить,а тетка меня послала обратно ваши лекарства отвезти.

– И он поверил? – спросил Скавронский.

– Вроде да. Но у него ведь температура, а я тактараторил, что и у здорового голова разболится! – гордо сообщилВалерка. – Стоп! Внимание! – крикнул он и сполз на пол. –Следите за теткой в красном пальто! Это Зина! Посмотрите, у нее коробка есть?