– Но как? – воскликнула я.

– Очень просто! Он же тут рядом в парикмахерскойработает! – напомнил Валерка.

– Да, но сейчас-то он болеет! – с сожалениемзаметила Мотька.

– Не беда, выздоровеет!

– Это еще большой вопрос! – вмешалась вдругТатьяна Мироновна. – За такую историю его могут запросто… замочить.

– Ну, Татьяна, ты даешь! Где это ты таких словечекнабралась?

– По телевизору! Там сейчас такое говорят… Ладно бы ещеперсонажи фильмов, но ведущие разных программ, журналисты, это просто ужас! Яна днях видела передачу «Акулы пера». Это кошмар! Какая-то неумытая девица всевремя твердит: «Мы с вами разного формата!» И все, буквально все, через каждыедва слова вставляют «как бы». «Я как бы спел песню, вам она как бы понравилась».Вот уж воистину «как бы журналисты»!

– Танюша, ты чего так раскипятилась из-за каких-тоборзописцев? Как раз перед этим ты очень здравую мысль высказала, что этогопарня вполне могут убрать…

– Послушайте, у меня идея! – закричал вдругВалерка. – Глеб Алексеич, вы можете дать мне коробку с такими же ампулами,но с другим содержимым?

– Зачем? – насторожился Глеб Алексеевич.

– Можете или нет?

– Прямо сейчас? Нет!

– А когда?

– Самое раннее – завтра утром, часов в одиннадцать.

– Годится! – возликовал Валерка.

– Ты что это придумал? – напустилась на негоМатильда.

– Я возьму эту коробку, пойду к Виктору домой и вернуее, скажу, что вышло какое-то недоразумение, что-нибудь придумаю, одним словом;а потом мы посмотрим, куда и к кому он с этой коробкой сунется!

– Это было бы здорово! – мечтательно проговорилаМатильда.

– Валерий, ты сошел с ума! Глеб! Этого нельзядопустить! Не вздумай давать им никаких ампул! – взмолилась ТатьянаМироновна.

– Да что вы, это совсем не опасно! К тому же меняподстрахует Служба спасения!

– Какая еще Служба спасения? – в один голосвоскликнули супруги Скавронские.

Пришлось Валерке снова объяснять им, что в Москве теперьтоже есть Служба спасения. Однако они, кажется, не очень-то ему поверили.

– Не знаю, как и благодарить вас, – сказалСкавронский, когда мы стали собираться домой.

– Глеб Алексеевич, лучшей благодарностью будет коробкас ампулами, – решительно заявил Валерка. – Нельзя же допустить, чтобыэти люди разгуливали на свободе!

Глеб Алексеевич беспомощно взглянул на жену.

– Глеб, ты отдаешь себе отчет в том, что этот мальчиквторой раз сунется в самое логово…

– Вот именно! Именно! Во второй раз! – закричалВалерка. – Если я туда заявлюсь и скажу, что, мол, извините, неувязочкавышла, вот вам ваша коробка и, как говорится, будьте здоровы, живите богато,никому и в голову не придет меня в чем-то заподозрить!

– Ася, а что ты на это скажешь? – с надеждойвзглянула на меня Татьяна Мироновна.

– По-моему, неплохая идея! Опасная, конечно, но все жевыполнимая. Если с подстраховкой…

– Боже мой, что за девочки нынче! Ничего не боятся, аведь сейчас такое страшное время! Вы просто еще не научились страху, как в тойсказке…

– Вы ошибаетесь, Татьяна Мироновна! Мы научилисьстраху, но и смелости тоже учимся, без этого нельзя! – проникновеннымголосом заявила Матильда.

Татьяна Мироновна расплакалась.

– Ладно, делайте что хотите! Но бога ради будьтеосторожны. – И вдруг она просияла. – Глеб! Ты дашь им ампулы, и мы стобой тоже поедем с ними!

Час от часу не легче! Хотя… Если Глеб на машине, это можетнам пригодиться!

Мы договорились, что утром они заедут за нами и привезуткоробку.

– Я отвезу вас домой – и никаких возражений! –твердо заявил Скавронский.

Домой я шла с некоторым страхом. Целый день меня не было, ия даже ни разу не позвонила. Но, к счастью, дом оказался полон народу. Каквыяснилось, у маминой подруги по театру, характерной актрисы Елены Пивоваровойпо прозвищу Пивочка, сегодня был день рождения, а в ее собственной квартиреотключили отопление, и потому празднование перенесли к нам. Дым стоялкоромыслом. И всем было не до меня. Только тетя Липа сказала с укором:

– И тебе не стыдно заставлять меня волноваться?

– Стыдно, очень даже стыдно, тетя Липочка! Но простомы…

– Спасибо, Татьяна Мироновна позвонила!

– Она звонила? – удивилась я. – И чтосказала?

– Чтобы я не волновалась и что ее муж тебя привезет.

– А! Понятно! А папа не возникал?

– Что значит «не возникал»?

– Ну не спрашивал? Не злился?

– Нет, он поздно с работы пришел, а тут еще эта орававвалилась…

– Ясно.

– Ой, Аська! – воскликнула мама, заглянув накухню. – Пришла? Все гуляешь? Слушай, солнышко, ты не могла бы сегодня уМатильды переночевать? А то у Пивочки в квартире такая холодрыга… Вы жеобожаете ночевать друг у дружки…

– Ладно, сейчас позвоню ей, спрошу!

Я набрала Мотькин номер.

– Это я. Матильда, ты не против, если я у тебяпереночую?

– Нет, конечно, не против. А что случилось?

– Да у Пивочки в квартире отключили отопление и мамапросит…

– Здорово! Жду!

– Тата! – подала голос тетя Липа. – Тебе нестыдно?

– Стыдно? А чего тут стыдного? – удивилась мама.

– Надо, чтобы кто-то девочку проводил! Не идти же ейодной в такой час!

– Конечно! Я сейчас организую ей провожатого! –пожала плечами мама. – Сережа! Поди сюда!

Папин закадычный друг Сережа пришел на мамин зов.

– Татка, ты меня звала?

– Сереженька, будь другом, проводи Аську доМатильдиного дома, она там переночует!

– С удовольствием! – согласился Сережа. – Темболее она моя невеста!

Сережа давно шутит, что не женится потому, что ждет, когда яповзрослею.

– Что, Аська, выставили из дому? – спросил он ужепо пути.

– Выходит, что так. Но я не против!

– А как торговля?

– Э, что вспомнил! Это когда было!

– Теперь не торгуете? Теперь у вас не то в предмете?

– Ой, откуда это?

– Точно не помню, кажется, из «Евгения Онегина». Но тымне зубы не заговаривай! Небось опять что-то расследуете?