Задумавшись, Сёма пропустил момент, когда они вышли из-за вагона. Он даже не понял, кто был первым: жираф с вечно ошеломлённым взглядом или красный заяц.

– Руся! – радостно вскрикнул Сёма, подскакивая.

И тут из-за Русиной спины появился оловянный с огромной заточенной железкой в руке.

– Медведь, – удовлетворённо сказал он, сверля Сёму маленькими синими глазками.

Сёма непроизвольно попятился и, запнувшись, упал навзничь. Оловянный неспешно приближался, подталкивая впереди себя жирафа и зайца.

Сёма закрыл глаза. Он с ужасом подумал о том, что сделать ничего теперь нельзя. У него ведь нет ни когтей, ни зубов. Совсем-совсем.

– У меня же ни когтей нет, ни зубов, – тихо пожаловался неизвестно кому маленький медведь, – ну что я ещё могу?

Ему никто не ответил. Ему никогда никто не отвечает.

– Где Капитан? – спросил оловянный. – А, медведь?

Это было абсолютное поражение. И не побежишь, и даже не дёрнешься. Как же так, думал маленький медведь, так же не может быть. Ведь всё было так хорошо. Я нашёл фонарик, и теперь ясно, где искать Проводника. И всех можно было вывести. И солнце ещё не погасло. И даже Джеку бы поставили новую пластинку…

Его с силой пнули в бок, и Сёма отлетел на несколько шагов. Он сжался в комок и открыл глаза. Перед оловянным стояли два зайца и жираф. И ещё неизвестно кто, Сёма такого даже не помнил.

– Очень быстро, – предупредил оловянный, – ты говоришь мне, где Капитан, и ведёшь туда. Или начинаем разбирать всех по очереди.

Сёма всё ещё молчал, и тогда его пнули снова.

– Очень быстро! – повторил оловянный.

– Он на внешней стороне, – признался Сёма, – там остался, у ловцов.

– Не ври, медведь, – предупредил оловянный. – Где Капитан?

Сёма сказал снова. А потом ещё, но оловянный ему всё равно не верил. Он склонился над медведем и раз за разом повторял: где, да где.

– Мы его сменяли, – сказал Сёма, – я сменял.

– Не ври, медведь.

– Не вру.

Оловянный потребовал сказать, на что же сменяли Капитана. И что ему скажешь-то? Только упомянешь фонарик – и всё. Он его, конечно же, заберёт. И тогда всё напрасно. Каждый, кто рассы́пался на части…

– У меня кончается зарядка, – сказал Сёма, – я хотел новую.

– Кто бы тебе её дал, – ухмыльнулся оловянный.

– А мне и не дали, – согласился маленький медведь, – просто забрали его и щенка Грога. А я убежал.

– Врёшь!

– Все скажут, что так, – сказал Сёма и с надеждой посмотрел на Русю.

Оловянный тоже оглянулся. И тут неожиданно закивали глупые зайцы.

– Мы не хотели, – заблеял один, – но они его всё равно потащили…

– Ушлёпки! – рявкнул оловянный и с размаху врезал ближайшему зайцу – тот отлетел шагов на десять в сторону. – Теперь же всем хана!

Солдат на пару секунд закрыл глаза и качнулся вперёд, как будто был готов рухнуть замертво. Не рухнул. Сильно ударил себя кулаком в правый бок, что-то скрипнуло, и от оловянного корпуса отлетела небольшая панелька.

Солдат засунул в дыру руку и вытащил из неё чёрный провод.

– Седьмой, седьмой, – закричал он в него, – отвечай, седьмой!

Было похоже, что никого с той стороны не водится.

– Я тебя не слышу, седьмой! – яростно затараторил оловянный. – Не слышу, седьмой, отвечай, седьмой!

Он долго ещё так кричал, пока в воздухе что-то не затрещало, а потом постепенно не затихло. Тогда оловянный стал пересказывать в провод историю про Капитана. С той стороны, похоже, тоже не очень верили.

Это хорошо, подумал Сёма. Хорошо, что они отвлеклись. Только сейчас они опомнятся, и всё по новой…

– Договариваться будем? – спросил Сёма, когда оловянный снова повернулся в его сторону. Он хотел, чтобы получилось уверенно. Мол, теперь только такой вариант. Но вышло неуклюже как-то, просительно.

Оловянный бросил куда-то мимо злой взгляд.

– Договариваться не будем, – тщательно пережёвывая слова, заявил он, – других ваших отправили наверх. Эти, – оловянный ткнул рукой в сторону прижавшихся друг к другу «гражданских», – пойдут через поле. Ты с ними. Вперёд.

– Как это «наверх»? – попробовал спросить Сёма, но оловянный только отмахнулся.

– Не твоё дело, медведь, как. Вон эти видели. Скажите ему.

Руся быстро-быстро закивал, зайцы тоже закачались, как будто от сильного ветра.

– Жираф, ты первый.

Руся не двинулся, и тогда оловянный толкнул его коленом.

– Очень быстро! – предупредил он. – Иначе буду сдвигать вперёд сам.

Сёма с ужасом посмотрел на клеточное поле. Почти тёмное, только в редких серых пятнах. И Руся шагнул на первую живую клетку.

Маленький медведь зажмурился. У жирафа совсем разъезжаются ноги. Он прыгнет, а они в разные стороны. И его тут же цапнет тёмное. Надо подсветить Русе фонариком, только тогда оловянный его наверняка отберёт… Он открыл один глаз. Жираф стоял на краю клеточного поля и с ужасом смотрел перед собой.

– Не надо, – попросил Сёма.

Оловянный не ответил.

Руся тяжело вздохнул – так, что его даже слегка покачало, – и резво шагнул вперёд. Первая клеточка, вторая, перепрыгнул одну тёмную… Сёма снова зажмурился и даже закрыл морду лапами. Хотелось ещё зажать уши, чтобы не услышать что-нибудь страшное. Но свободных лап только две.

Жираф оступился и чуть не полетел назад, чтобы удержаться, подпрыгнул на месте и снова упал на ту же клетку, стараясь прижать ноги к туловищу. Но его опять повело…

Надо было выдержать это, конечно. Обязательно надо. Но Сёма вместо этого закричал:

– Руся, стой!

Как будто это могло кому-то помочь.

Жираф всё-таки поскользнулся, и одно из его копыт заступило за границу клетки. Руся не закричал, а, скорее, заскулил даже от страха.

– Не надо! – завопил Сёма. – Я принесу фонарик! Я подсвечу!

Оловянный с размаху ударил его рукой по шее. Маленький медведь полетел на пол и сильно ударился головой.

– Откуда светляк? – спросил склонившийся над ним оловянный.

Сёма от неожиданности только моргал.

– Где ты взял светляк?!

Сёма поднял голову, чтобы посмотреть, как там Руся. Жираф держит перед собой пострадавшую ногу, трясётся, но всё же стоит.

Оловянный пнул Сёму в бок.

– Быстро неси светляк! – приказал он. – Или сейчас все пойдут вместе с жирафом.

Сёма быстро закивал.

– Только не дури, – предупредил оловянный.