— У меня плохое предчувствие.

— Глупости, — стирая большим пальцем капельку, прошептал у губ. А затем облизал сладкую соленую слезинку.

Она томно наблюдала за моими действиями, а потом все-таки повторила.

— Арслан, я серьезно. Пообещай мне.

— Что? — провел губами по щеке, собирая влагу.

— Что ты будешь осторожен, — губы Нади подрагивали, она вся сжалась и тряслась, как осиновый лист.

Никто и никогда не просил меня о таком, кроме матери. Она всегда говорила, что я должен бросить проклятую «работу», должен прекратить ходить по краю. Но кто слушает матерей? Кто внимает речам, когда маячат настолько большие перспективы, как маячили у меня? Когда каждая телка была готова быть с тобой только из-за статуса. За то, что теперь ты решаешь важные вопросы. Ты на слуху. Когда миллионы на счетах не значили уже ничего, ты мог просадить пол-ляма в казино за вечер. Любые тачки, любые курорты. Любая помощь любому человеку. Всесилен. Практически Бог.

Но мать просила обо одном, и в конце концов ее предчувствия себя оправдали. Но не в отношении меня, а в отношении нее самой.

Смотря в заплаканные глаза первой женщины, сумевшей подобраться ко мне настолько близко, я чуть ли не впервые в жизни пообещал то, что не смогу выполнить, если ситуация будет требовать радикальных мер, а удача отвернется от меня.

— Буду осторожен.

Надя опустила ладони на мое лицо и невесомого провела по щетинистой коже губами.

— Спасибо.

В этом спасибо плескалось жгучее отчаяние. Мы были на краю.

РАШИДОВ

От Мора на телефон упал крестик. Он в своем репертуаре, конечно, значит, сообщение доставлено. Как, впрочем, получены и деньги, а за меня дали лям. Это чертовски обидно, особенно, если ты бесценен!

Я терпеливо наблюдал за ситуацией со стороны, держа связь с Бродягой и Борзым. Мор снабдил своими людьми, которые сутками напролет бдили за самым ценным, что у меня было. Надя и Аиша были в целости и сохранности, о чем мне сообщали ежедневно. Вот только моральная подавленность Нади ощущалась даже сквозь расстояние. Я знал, что она переживала. Понимал, во что это может вылиться, но надеялся на ее благоразумие.

Особенно когда перед отъездом недвусмысленно намекнул, что на ее совести остается мое сердце. Аиша.

Я же воочию следил за ситуацией практически внутри системы. Пусть многие были и против, но так я лучше мог прочувствовать все. Мне хотелось слышать лично, что происходит и почему, черт возьми, это происходит.

С каждым днем наблюдения противная змея кусала изнутри, все становилось на свои места. Вдруг открылось и встало на свои места.

Месяц. Мне понадобился месяц, чтобы понять, кто крыса.

СТО, все левые компании-прокладки поджал под себя Ардо. Один в один с тем, что я передал Мору.

Ну как же так! Я вытянул его из такой передряги, из которой люди не выбираются живыми. Пожертвовал тогда своими людьми, но не дал чинить Косому беспредел. Забрал совсем мальца в дом, обучил всему, что знал, дал должность, снабдил баблом, показал жизнь. И это вместо «спасибо»?

Рука дающего не оскудеет, но я, мать вашу, дал, я и заберу.

Ожидал ли этого? От него вполне, ведь он всегда испытал некоторую степень зависти к моим успехам, это не проговаривалось, но читалось во взгляде. Да и с Николиным он был в контрах. Насчет последнего. Друг все делал четко так, как у нас было оговорено на случай форс-мажора. Ни влево, ни вправо не мыкнулся.

Правда оказалась именно такой, как я и ожидал. Лишний раз доказывает, что верить в нашем мире нельзя никому. Даже собственной тени. Ты доверяй, но проверяй, оборачивайся по сторонам от шороха. И имей в виду, что даже непобедимого могут сокрушить.

В загородном доме «для своих» было исключительно тихо. Охрана правда едва не отстрелила мне яйца, но, когда поняла, кто перед ними, чуть не наложили в штаны. Неудобная ситуация, еще бы. Чуть не прихлопнули своего и без того мертвого босса. Занятно.

Так что после «теплой» встречи я мирно сидел в своем кабинете и ждал Николина, попивая коньяк. Папа вернулся.

Вернулся, чтобы размазать всех по стенке и прибрать бразды правления. Я, мать вашу, заслужил эту власть. Выгрыз ее. Но и меня ценили, ведь если тебя не ценят, не видать тебе трона в нашей среде никогда. Меня уважали. Боялись. Желали видеть у руля за исключительную способность решать вопросы мирным путем, и за умения стирать с лица Земли неугодных. По щелчку. За нерушимые принципы и стальную волю.

Давно уже перестали быть в фаворе обычные бандитские замашки. Другое время. Другие люди. Тут приходилось договариваться. А в договорниках мне не было равных, как и в умении просчитать удачные схемы, развить бизнес из воздуха. При этом для всех казаться чуть ли не святым, имея за плечами кладбище из тех, кто остался недоволен.

— Да что ты? — донеслось из-за двери. Какая-то возня послышалась следом, после чего передо мной предстал Николин.

— Раш? — он был в шоке.

— Приятно восстать из мертвых.

Качнулся на стуле, после чего заглянул за спину. Ардо. Сука.

— Дружище, ты здорово перепугал нас всех!

И вот тут я заметил, что бывший товарищ связан и с мощным кровоподтеком на брови.

— И ты уже крысу нашел.

— Темный, ты охуеть как ошибаешься, — прошептал Ардо. — Ты пригрел на груди змею, ты только…

— Ебало завалил, — Николин двинул ему ногой в живот, после чего выудил мою флешку из кармана. Ардо упал на пол, в его случае подобные удары чреваты. С таким-то букетом болячек. Долго, ой как долго ставили на ноги, рохлей был совсем. Бабла немерено ушло, но мы же своим не бросаем

Николин продемонстрировал мне металлическую вещицу и передал со словами:

— Он встречался с Макарским, Раш, хотел продаться до конца, тварь. Наши засекли, прижали, и что видим? Вот он, горяченький, с флешкой в зубах, твое СТО уже на посредника оформил. Молодчики подтянулись нужные. Все на мази, а он с шестизначными цифрами на счету.

Глаза Николин загорались все ярче и ярче, как будто наконец-то достигнул нужной цели.

— Молись, падла, чтобы твой конец пришел быстро, — прошептал и схватил мелкую мразь за грудки. — Ты знаешь, за мной не заржавеет, — и приложил смачно кулаком по лицу.

— Он…тебя…предал, ты… — умолк, взгляд замкнулся в одной точке. Взгляд поплыл от крови, хлынувшей из брови. — Ты же мне не поверишь, да? Потому что не можешь принять, что семья может предать. Может.

— Вот изворотливый чертяка! — Николин ухмыльнулся.

— К чему эти разговоры, я еще дам тебе последнее слово, — отрезал метко, и потянул хлюпика по полу, оставляя за последнем кровавый след.