Мисс Пембертон бросила язвительный взгляд на Гэвина: он мог бы поцеловать ее.

Леди Стентон хлопнула дочь сложенным веером по плечу:

— Следите за своей речью, юная леди!

— Я просто высказываю то, что…

— …что у остальных на уме, — перебила Франсина. — Прошу меня простить, Лайонкрофт, но вы знаете, что это правда. Мы можем облечь наши подозрения в слова.

Гэвин стиснул зубы. Он знал, что это так — все они приняли как данность его вину с момента, когда обнаружили, что Хедерингтон мертв. А, судя по выражению их лиц, ничего иного они от него и не ожидали.

И единственной причиной, почему они снизошли до визита в его дом и все еще оставались под его кровом, было то, что все они, ярые любители скандалов, гораздо больше желали залезть к нему в карман, чем избавиться от его общества.

Будь он человеком бедным и без связей, здесь не осталось бы ни одного из них.

Но при наличии богатого стола и неиссякающей выпивки, а также безотказного угождения его слуг, все это общество было готово не обращать внимания на столь досадный инцидент, как убийство. Во всяком случае, до поры до времени.

Однако даже они, эти отъявленные светские паразиты, должны были видеть предел своих возможностей.

— Ну, — заметил Эдмунд, будто прочитав мысли Гэвина. — Если облечь наши подозрения в слова, следует ли перейти от слов к действиям?

— Действиям? — повторил Гэвин, нимало не заботясь о том, что слова его прозвучали настолько угрожающе, что даже пьяный Эдмунд отшатнулся и отступил на несколько шагов назад. — И что это за действия?

— Я уверена, что он имел в виду виселицу, — пискнула девица Стентон. — По правде говоря, я готова держать пари, что… О, черт возьми, Эванджелина! Если вы снова это сделаете, я… О! Ладно, матушка! Не надо ставить синяки на моем плече. Я буду держать язык за зубами.

Она скрестила руки на груди и яростно уставилась на собравшееся общество.

Гэвин поднялся со стула и вытянулся во весь рост.

— Не может быть убеждения без доказательств. А доказательств у вас нет.

Леди Стентон бросила выразительный взгляд на мисс Пембертон:

— Мы скоро сорвем маску с убийцы. Я не сомневаюсь в этом.

Девица Стентон подвинулась к матери. Франсина и Бенедикт обменялись понимающими взглядами. Эдмунд фыркнул, прикрывая рот бокалом. А это означало только, что все общество давно избрало виновного и теперь оставалось только найти доказательства его вины, чтобы вздернуть его.

Внезапно Гэвину показалось, что шейный платок душит его.

Пообедав в одиночестве в своей комнате, потому что у него не было ни малейшего желания возобновлять разговор о вероятности своей вины в безвременной кончине графа, Гэвин почувствовал все нарастающее беспокойство. Обычно это время он проводил в библиотеке за книгой или гулял за пределами поместья, а иногда отправлялся верхом в ближайший клуб, где можно было побоксировать.

Но любой из его своенравных подозрительных гостей мог забрести в библиотеку, когда на небе не было ни одной звезды, полный мрак царил в полях, и у него не было ни малейшего желания объяснять, почему он оставил своих «гостей» ради поездки в ближайший городок и тренировок по боксу.

Когда наконец желание двигаться пересилило его склонность к уединению, Гэвин покинул свою : спальню через обычную дверь, вместо того чтобы воспользоваться той, что скрывалась за зеркалом, и вышел в холл.

И тут, подняв глаза на лестницу, он увидел свою племянницу. Сжимая руками перила, Нэнси бездумно и пристально смотрела на мраморный вестибюль внизу. Она даже подалась вперед. Еще ближе. Еще ниже. Розовые ленты и светлые локоны развевались перед ее лицом. Ее поза была опасной.

В одну секунду Гэвин оказался рядом с ней.

— Пожалуйста, дай мне слово, что ты не собираешься прыгать, — сказал он тихо, кладя руку на ее побелевшие от напряжения пальцы.

— Я… нет. — Она выпрямилась, сглотнула и покраснела. — Это только фантазия и глупость. Я никогда не смогла бы… Я не стала бы усугублять мамины беды.

Лицо Нэнси было смертельно бледным.

— Когда… все образуется, — начал он в надежде на то, что ему удалось выбрать нейтральную тему, — вы отправитесь в Лондон, чтобы ты могла появиться в обществе в свой первый сезон.

Глаза Нэнси мгновенно налились слезами.

— Нет, — пробормотала она задыхающимся шепотом, но так, будто слова ее рвались прямо из души. — У меня никогда не будет дебюта в обществе, как и у Джейн, как и у близнецов, и никогда больше ничего не наладится.

С придушенным рыданием она помчалась по коридору и скрылась из виду.

Это означало, что все идет скверно. Гэвин повернулся лицом к перилам лестницы, и внезапно ему показалось, что смерть от падения с нее была для Нэнси столь же естественным выбором, как что-либо иное.

И как раз в этот момент у подножия лестницы появился его лакей. Милтон прошлепал по мраморным ступеням холла, держа маленький серебряный поднос с письмом.

Гэвин встретил слугу на полпути, поблагодарил и, сломав печать на конверте, прочел:

«Уважаемый мистер Лайонкрофт!

До меня дошло, что вы укрываете у себя беглянку, а именно мою падчерицу Эванджелину Пембертон. Поскольку она еще не достигла совершеннолетия, ей следует оставаться дома, и я склонен потребовать ее немедленного возвращения.

Мы оба джентльмены, и я рассчитываю получить от вас немедленное подтверждение вашего намерения способствовать ее скорейшему возвращению домой.

Ради этой цели мой человек будет ожидать вашего ответа. Если окажется, что она причиняет слишком много хлопот и с ней нельзя легко поладить, а мне известно, сколько неприятностей может причинить Эванджелина, для меня несложно приехать и забрать ее самому.

Я уверен, что вы разумный человек и не допустите, чтобы простой вопрос, касающийся семьи, перерос в некое драматическое событие. Моя падчерица должна находиться в моем ведении.

Пожалуйста, сообщите мне о ваших расходах во время ее пребывания у вас, и я охотно возмещу их.

Искренне ваш, Нейл Пембертон».

Гэвин перечитал письмо трижды, прежде чем до него дошел смысл, но как только это произошло, скомкал его в кулаке.

Оказалось, что мисс Пембертон еще большая обманщица, чем он предполагал.

Она появилась здесь как особо доверенная подруга мисс Стентон. Разве не так?

Не она ли уговорила леди Стентон взять ее с собой, чтобы присоединиться к этому импровизированному празднеству продолжительностью две недели? Вне всякого сомнения, обладая таким красноречием, она могла околдовать кого угодно.

— Прошу прощения, милорд, — пробормотал слуга. — Но там, внизу, ожидает ответа посыльный. Не должен ли я?..