Перечитав написанное и хорошенько подумав, я решительно зачеркнула последние строчки и в самом конце приписала: «к похищениям не причастен».

Глава 17. Без объявления войны

Следующей в моем списке на допрос значилась декан факультета травологии и зелий Иоланта ди Люмаж. Старая перечница, костью засевшая в моем горле, без какой-либо возможности двигаться дальше по пищеводу в сторону естественного выхода. Хотя, я всем своим черным сердцем желала видеть ее именно там. Разговаривать с мадам мне хотелось чуточку меньше, чем самолично объявить войну соседнему королевству. Да и для того, чтобы вести задушевные беседы, обязательным условием является наличие души у всех участников. А этой ведьме ее явно не выдавали.

Словом, я плелась на встречу этому сомнительному счастью со скоростью раненой в ногу черепахи и усиленно мечтала, чтобы меня похитили инопланетяне. Но, как обычно, не случилось. И в приземистый корпус со стеклянной оранжереей я пришла целая и невредимая.

Едва только переступив порог этого корпуса, сразу можно догадаться кто здесь хозяйка. Гнетущая атмосфера в буквальном смысле стала душить меня с первых же шагов. Влажный, теплый, тяжелый воздух, наполненный парами и запахами десятков, а может быть даже и сотен неизвестных мне микстур и растений. Он забивался в нос, густыми каплями оседая на слизистых горла. С непривычки я зашлась громким кашлем и у меня тут же закружилась голова. Глаза заслезились, как будто кто-то тщательно натер их луком, и постепенно я стала терять ориентацию в пространстве. Яркий свет, льющийся от развешенных повсюду заколдованных кристаллов, только усугублял ситуацию, провоцируя хаотичную пляску цветных пятен перед глазами.

Я уже тихо оседала на пол, беспрестанно кашляя, кряхтя и вытирая слезящиеся глаза, когда невдалеке замаячило бесформенное черное пятно. Оно стремительно разрасталось, бесшумно приближаясь ко мне с огромной скоростью. Вконец одурманенная запахом, я упала в обморок за секунду до того, как оно меня поглотило.

Спустя неизвестно сколько времени, очнулась в незнакомом мне кабинете, сидя в глубоком мягком кресле с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Передо мной царственно возвышалась сама смерть. В длинном развевающемся плаще и черной маске, скрывающей нижнюю половину лица, она заботливо обмахивала меня белым накрахмаленным кружевным платочком и недовольно бормотала скрипучим противным голосом старой Иоланты.

— Очнулись? Дышите носом, деточка! Носом я сказала! Ну же, глубоко! Вдох-выдох!

В этом обманчиво ласковом голосочке тем не менее отчетливо слышались стальные нотки, которые волей-неволей заставляли подчиняться его хозяйке. Но, что удивительно, эти приказы действительно были эффективны и туман в моей голове рассеивался буквально за считанные минуты.

Когда способность мыслить рационально вернулась ко мне, стало окончательно понятно, что передо мной не смерть, а ее младшая сестра, такая же костлявая старуха. Убедившись, что я действительно пришла в себя и помирать в ее корпусе не планирую, деканесса вперила в меня свои водянистые выцветшие глаза и строго уточнила:

— Милочка, вы читать умеете? Или смотреть на таблички у входа ниже вашего достоинства? На двери черным по белому написано, что у нас сегодня дезинфекция.

— Тараканов морите? — закашлялась я.

— Нет, но тоже вредителей, — скривилась старуха и не без удовольствия добавила. — Тем удивительнее, что сморило и вас, не правда ли?

Будучи еще не в состоянии вести диалоговые войны, я демонстративно пропустила эту реплику мимо ушей. А Иоланта, не встретив ожидаемого сопротивления, продолжала с упоением бить лежачего.

— Так в чем же дело, дорогая? Вы не нашли на объявлении знакомых букв? Или решили, что одолеете яд белого дурмана в одиночку, без соответствующей защиты? — она постучала скрюченным узловатым пальцем по плотной маске, которая при детальном рассмотрении все больше напоминала противогаз, с мелко сеткой в районе носа.

Признаться в собственной невнимательности для следователя равносильно объявить во всеуслышанье о собственной профнепригодности, поэтому вариант сказать правду я отмела сходу. Невооруженным глазом было заметно, что мадам ди Люмаж так и подмывает вколоть в меня очередную булавку для того, чтобы почувствовать собственное превосходство.

И тут меня осенило.

Иногда нужно говорить людям то, что они желают услышать. Когда уши измазаны медом лести, то голова перестает быть начеку и хуже соображает. Если я скажу деканессе то, что она так жаждет от меня услышать, возможно она станет словоохотливее и поделится со мной тем, что хочу услышать от нее я.

Нехотя приняв покаянный вид и раболепно опустив глаза в пол, я смущенно произнесла:

— Откровенно говоря, я подумала что-то вроде «зараза к заразе не прилипает» и решила, что ваш дурманов яд меня не возьмет…

Мой голос звучал тихо и приглушенно, так что я в полной мере ощутила себя первоклассницей, пытающейся оправдаться перед строгой бабушкой за первую в жизни двойку. Сильно вжившись в роль, я даже принялась ковырять пол мыском ботинка.

Ой, ну что за актриса? Оскара мне, срочно.

Зато, когда я подняла глаза, на «бабушку» было любо-дорого посмотреть. Мадам ди Люмаж сияла от счастья аки неоновая лампочка, а над ее головой растянулся воображаемый транспарант с сакраментальной фразой «я же говорила».

«Отлично», — мысленно усмехнулась я. Клиент созрел, осторожно начинаем допрос.

— Не знала, что кафедра зелий требует столь тщательной дезинфекции, — осторожно заметила, с интересом озираясь по сторонам. — Не вижу ни единой пылинки, у вас здесь просто стерильная чистота…

Пожилая мадам одарила меня таким взглядом, каким обычно смотрят на буйнопомешанных: смесью жалости, снисходительности и брезгливости. Но поразмыслив несколько мгновений, все же снизошла до объяснений.

— От постоянной работы котлов собирается копоть. Остатки сухих трав, ядовитые испарения различных зелий, все это жирной пылью оседает на мебель и стены. Концентрация опасных веществ в воздухе может привести к непредвиденному результату. Для того чтобы не подвергать учеников опасности, мы устраиваем генеральную чистку корпуса каждый месяц, предупреждая всех заранее о дне ее проведения.

Не обратив внимания на очередной вражеский выпад, я уточнила:

— И много у вас сейчас учеников?

— Меньше, чем хотелось бы, — вздохнула Иоланта и, отойдя к небольшому буфету в углу, принялась готовить травяной чай. — Всего лишь несколько десятков.

— Странно. Мне казалось, что вы преподаете очень увлекательный предмет, — искренне удивилась я.

— Приготовление зелий сложная наука, она требует точности и предельной внимательности, — пожала плечами профессор, ставя передо мной чашку с дымящимся напитком. — Вот, выпейте. Это приведет вас в чувство.

Я благодарно кивнула и сделала