команданте сморозила. — А я не смогу забеременеть, мы усыновим Казимира и все равно будем счастливы!

В кабинете воцарилась полная тишина, если не считать жалобного стона Кози прямо за дверью, который услышал мою угрозу и, кажется, совершенно не горел желанием быть усыновленным.

— Да вы в своем уме, душенька? Вы что бредите? — елейным голосом вопросила женщина.

Я поняла, что ее медовое «душенька» явно происходило не от слова «душа», а от слова «душить».

Видя, что я вполне себе серьезно настроена, Камелия предприняла последнюю попытку выйти из этой схватки победительницей.

— Эмильен, — возмущенно обратилась она к собственному сыну. — Скажи ей!

Декан Каро, все это время стоявший между нами как громоотвод, неожиданно развернулся в мою сторону и пристально посмотрел мне в глаза. Я уж было решила, что сейчас меня с позором изгонят из академии за своеволие и самоуправство, но ошиблась. Мужчина с интересом меня разглядывал, словно бы видел впервые, а на его лице блуждала загадочная улыбка.

— Все кончено, мама, — устало проговорил декан, даже не трудясь повернуть голову к родительнице. — Мы с мисс Варей помолвлены.

— Что?! Нет! Как это возможно?! Когда?! — разразилась громким потоком причитаний женщина, а затем угрюмо произнесла — Я вам не верю!

— Очень жаль, — равнодушно отозвался Эмильен и сделал последний шаг ко мне, заключая меня в ловушку между собой и стеной.

Не ожидавшая такого подвоха я немного растерялась и занервничала. Помимо того, что я оказалась в заведомо невыгодном для драки положении, так при ближайшем рассмотрении выяснилось, что декан Каро на целую голову выше меня и гораздо шире в плечах, чем мне казалось ранее. Застигнутая врасплох таким странным поведением, я молча хлопала глазами, лихорадочно вспоминая приемы рукопашного боя, которыми могла бы воспользоваться в этой ситуации.

Декан Каро же склонился к моему уху и насмешливо поинтересовался:

— Трусишь, пигалица?

Затем слегка покосился на мать.

— Где двери ты знаешь.

Женщина фыркнула, но уходить не спешила. Эмильен слегка пожал плечами и вернув свой взгляд ко мне, тихо прошептал:

— Не бойся, пигалица, больно не будет…

И прежде чем я уточнила, что он имеет в виду, декан Каро обрушился на меня с поцелуем.

Это нападение оказалось для меня настолько неожиданным, что я оторопела и первое мгновение просто стояла как истукан. Но господина декана это обстоятельство, кажется, вовсе не смущало, он продолжал свою внезапную атаку на мои губы, мягко уговаривая их раскрыться.

Эмильен оказался отличным знатоком искусных поцелуев и проделывал это мастерски. По очереди прихватывая зубами то верхнюю, то нижнюю мою губу и легонько их прикусывая. В какой-то момент я разомлела настолько, что поддалась этому натиску и приоткрыла рот. Декан тут же воспользовался этим немым приглашением. Его дыхание приятно пахло чем-то ягодным, а вкус оказался сладким.

Мы настолько увлеклись своим занятием, что даже не заметили, как леди Камелия покинула нас, едва слышно притворив за собой двери. Меня целовали и раньше, но никогда еще поцелуй не вызывал во мне такую бурю эмоций, когда каждое движение языка отдается приятным покалыванием в кончиках пальцев.

Что я вытворяю? Целуюсь с начальством посреди бела дня! С деканом Каро, человеком, которого все это время мечтала прибить гвоздями к стенке! И самое гадкое, что мне все это нравится!

Однако наша хрупкая идиллия просуществовала совсем недолго и была бесцеремонно нарушена не вовремя ворвавшимся в кабинет Казимиром. Мы с деканом Каро тут же отпрянули друг от друга, словно нашкодившие дети, которых строгий воспитатель поймал на горячем. Смущенно уставились в разные стороны, всем своим видом показывая, что нас абсолютно ничего не связывает и подозревать в чем-то непотребном таких святых людей как мы просто кощунственно.

Впрочем, команданте не обратил ровным счетом никакого внимания на натянутую обстановку в кабинете, продолжая наматывать круги вокруг письменного стола и увлеченно что-то подсчитывая. Наконец, придя к какому-то умозаключению, он удовлетворенно сам себе кивнул и, обратив внимание на нас, заявил:

— Сто пятьдесят!

Мы с Эмильеном обменялись непонимающими взглядами, и декан осторожно уточнил:

— Что, прости?

— Сто пятьдесят свежих саженцев дикоплодной малины, и я согласен усыновиться, — нетерпеливо пояснил шуршунчик.

— Откуда такие дикие расценки? — возмущенно возопила я.

Казимир неодобрительно зыркнул в мою сторону и назидательно изрек:

— Ну так и малина дикая. И потом, вы же кого в конечном итоге получаете? Не сопливого бутуза, которого ежеминутно необходимо то кормить, то подтирать, а взрослого образованного хозяйственника. Я вам и добро нажитое посчитаю и дебет с кредитом сведу, еще и огородничаю с удовольствием. Сам бы себя усыновил, такой я замечательный.

— Какой-то ты очень дорогой, — с сомнением покачал головой декан, пряча улыбку.

— Так потому и дорогой, что замечательный, — отозвался Козя. — Ну так что, берете? Только учтите, малина вперед!

— Ага, утром малина — вечером Казимир, — пробубнила я, понимая, что у меня нет ни малейшего желания участвовать в дальнейшем торге. — Спасибо за предложение, дорогой друг, но нам с деканом нужно все хорошенько обдумать. Не можем же мы все наше приданое спустить на твою малину…

— Что тут думать? Брать надо! Пока дают, — искренне возмутился команданте. — Я ж тебе еще в первую встречу говорил, что Казимир всем нужен!

— Друг Казимир, а если мы договоримся, что купим тебе двадцать новых кустов и не будем тебя усыновлять? — примирительно вмешался Эмильен.

— Пятьдесят! — тут же нашелся завхоз.

— Тридцать, — согласился декан и строго добавил. — Это мое последнее предложение.

— Идет! — просиял шуршунчик и счастливо затараторил. — Вы самый лучший из всех деканов академии!

— Я знаю, — снисходительно кивнул мужчина и предложил. — Ты можешь пойти заказать их сейчас и принести мне счет.

Команданте тут же кинулся к выходу, послав своему обожаемому начальнику с десяток воздушных поцелуев.

— Ловкий ход, — похвалила я, когда дверь за шуршунчиком закрылась.

— Да, — согласился декан и строгим тоном добавил. — Я вычту стоимость пятнадцати кустов из вашего месячного жалования.

Теплые чувства к этому мужчине, которые едва стали зарождаться в моей душе, мгновенно увяли. Вот же псина блохастая! У самого бриллиантов столько, что на костюм не налезают, а он нищих менторов обирает.

— Как скажете, — процедила я и развернулась к выходу. — Извините, у меня сегодня еще были дела.

Закрывая за собой дверь, я злобно прошипела на прощание:

— Чтоб тебе моль хвост объела!

Судя по внезапно раздавшемуся звяканью за спиной, мое пожелание достигло ушей адресата, но меня это больше не волновало. Я вышла на улицу и с наслаждением втянула свежий воздух. Эх, сейчас бы побегать или поплавать. Спорт отлично помогает разгрузиться и прояснить голову. Отложив эту идею на вечер, я