«Судя по тому, как я себя чувствую, это вполне может быть сраная чума».

«Хорош ныть, герой».

Он стиснул зубы, чтобы сдержать дрожь, и понадеялся, что его пустой и лихорадочный взгляд сойдет за обычную профессиональную отрешенность человека, избравшего ремеслом насилие.

Он зря волновался. Караульный наряд у ворот, скучая и зевая, удостоил их с Эрилом лишь беглым взглядом, пока капитан брал пошлину и клал в карман. Их даже не попросили спешиться. Скрещенные пики поднялись, и капитан взмахом руки велел проезжать.

Стоило миновать ворота, как на дорогу выскочили зазывалы – большей частью мальчишки не старше десяти лет.

– Комнаты, господа, комнаты. Прекрасный вид на океан.

– Конюшни имперского уровня, обученные в империи конюхи…

– Прекрасные вина, господа, и подают их прекрасные женщины. У них немалый опыт в обращении с горлышком бутылки, вы же понимаете, о чем я?

Рингил, понукая лошадь, поравнялся с Эрилом.

– Найди что-нибудь поближе к гавани, – пробормотал он. – Но не так близко, чтобы нам пришлось ее нюхать. С видом на причалы – я хочу знать, что там пришвартовано.

Эрил кивнул.

– Будет сделано.

– Потом встретимся на главной площади. Контора охотников за головами, под южной колоннадой.

– Хорошо. – Эрил пригляделся к нему. – Ты в порядке?

– Нет, – дрожащим голосом ответил Рингил. – Но прямо сейчас ни хрена не поделаешь. Увидимся там.

Он направил лошадь в сторону от главной улицы, на один из более крутых и менее оживленных переулков, которые вели прямо в центр Хинериона. Лошади это не очень понравилось, но Рингил, пока они спускались, гладил ее по шее и успокаивал, как мог, пусть даже все это время по его телу то и дело пробегали сильные судороги, рождаясь где-то за грудиной и уходя вдоль конечностей.

– Мы с тобой вдвоем, девочка, – бормотал он. – Мы с тобой вдвоем.

Внизу, у южной колоннады, он подавил дрожь с усилием, будто отложил непонравившуюся книгу, и спешился у коновязи конторы охотников за головами. Привязал там лошадь, дал монетку ошивавшемуся неподалеку мальчишке, чтобы присмотрел, и вошел под сень крыши, которую поддерживала колоннада. Двери конторы были широко распахнуты; желтоватый свет фонарей лился на мостовую, и повсюду стояли или сидели мужчины в поношенной одежде числом около дюжины. Их профессия заявляла о себе блеском дешевой зазубренной стали: вот топор, закрепленный на широкой спине, выглядывает из-за плеча; вот меч, чей владелец вместо ножен прицепил к поясу веревочную петлю; вот пара мерзких парашальских ножей, а вот и маджакское копье-посох – с десяти шагов видно, поддельное.

В целом, мужчины были под стать оружию: грязные, покрытые шрамами и битые жизнью.

«Ну… только не думай, что сам сейчас выглядишь блистательно, Гил».

Собравшаяся компания, похоже, пришла к тому же выводу. Они взглянули на него без любопытства, когда он вышел на свет, признали за своего и вернулись к разговорам вполголоса и играм в кости, занимавшим их ранее. Один седой и бородатый пожилой воин дернул в его сторону подбородком, что вполне могло означать дружелюбие.

Рингил ответил таким же кивком и заговорил по-наомски, но с сильным ихельтетским акцентом:

– А многолюдно тут сегодня. Что-то приключилось?

– Ты не слышал? – Бледный мечник с повязкой на глазу отвлекся от маленького спора, который вел с владельцем фальшивого маджакского копья. – Этим утром какие-то подонки с большой дороги расправились с большим караваном рабов. Менее чем в десяти милях от городских стен. Средь бела дня, блядь. Освободили около пятисот рабов и поубивали нахуй остальных. Где же ты пропадал, приятель? Весь долбаный город гудит от таких новостей.

Рингил взмахнул рукой.

– Пришел через ворота Черных Парусов полчаса назад. Ларанинтал из Шеншената. Впервые за год вернулся на территорию Лиги. О скольких головах мы говорим?

– Всех и каждому достанет, – проворчал кто-то, грубо копируя южный акцент Гила и нарочно коверкая наомскую грамматику, как часто делали имперцы. Словно мелькнул клинок и обнажились в презрительной ухмылке зубы. Но потом возобладало скучающее и язвительное высокомерие. – Просто займи свое место в сраной очереди, южанин.

Вслед за этим замечанием раздались сдавленные смешки. Похоже, их центром была компания, играющая в кости. Кубики прогремели и покатились, и мужчина, который их бросил, посмотрел на Рингила, проверяя, обиделся ли тот. Судя по напускному равнодушию во взгляде, ему было все равно.

– По меньшей мере двадцать, а то и тридцать голов, – поспешил сообщить бородач. – Никак иначе, ведь караваны хорошо охраняются. Похоже, пограничный патруль прикончил около десятка, сражаясь с арьергардом, но остальные убежали.

Рингил отвел взгляд от игрока в кости и заглянул в контору, где позевывающий клерк корпел над открытым фолиантом с пером в руке. Позади него суетилась еще парочка, с бухгалтерскими книгами и свитками. Несколько охотников за головами предпочли устроиться внутри – они сидели у края комнаты и наблюдали за бумажной работой.

– Итак… – От необходимости сдерживать дрожь было проще изображать ихельтетский акцент, потому что он стискивал зубы, и наомские слоги звучали гортанно. – Пятьдесят разбойников прячутся в лесу. Звучит довольно расплывчато. Это все, что у них есть?

Наемник с повязкой на глазу возбужденно покачал головой и отбросил длинные жидкие патлы с лица. Если не обращать внимания на вертикальный шрам, который виднелся сверху и снизу повязки, словно протыкая ее, он выглядел моложе, чем сперва показалось Рингилу.

– Нет, приятель, это не все. Говорят, этими парнями командовал колдун – какой-то напичканный магией говнюк из Трелейна, с клинком Черного народа. Говорят, его на севере уже разыскивают за измену, и там за его голову назначена награда в двадцать пять тысяч флоринов!

– Двадцать пять тысяч… – с придыханием повторил Рингил, тщательно изображая недоверие. – Быть того не может.

– Я серьезно, старик. Пограничный дозор взял пленных, их доставили в Крепость и сейчас допрашивают. Кое-кого из рабов тоже. Такие слухи ходят. Ебучий колдун, да-да. – Молодой охотник за головами кивком указал на клерков. – Спроси сам, если мне не веришь.

Рингил скептически посмотрел на него, пожал плечами и переступил порог открытых дверей, войдя в освещенную лампами контору.

Клерк поднял глаза:

– Слушаю?

– Человек снаружи говорит, вы охотитесь на колдуна.

– Это не подтверждено. – Клерк отложил перо и устало потер глаз полусогнутым пальцем. – Прошлой ночью случился налет на караван, шедший по Трелейнской дороге, и нападавшие еще на свободе. Наверное, их очень много. Мы ждем имена.

– Сколько платите за головы?

– Пятьдесят. За живого сотню. Может, позднее цена поднимется, если владельцы каравана сами выставят награду.