— О, капитан Эдвин! — непонятно протянул Марген и отвратительно рассмеялся. — Молодой хлыщ, горячий красавчик, буйный вояка! Смешной мальчишка!

— Он вовсе не мальчишка! — запальчиво выкрикнула я и прикусила язык.

Господин Марген поднялся с высокого стула, приблизился ко мне, и я нащупала рукой пресс-папье. Но он вдруг отошел к окну и злобно выкрикнул:

— Вот она — ваша нравственность, госпожа архитекторша! Вот она — ваша честь замужней дамы! Вчера вы посмели отказать мне там, в дворцовом саду. Но уже на следующий день, позабыв по все принципы и устои, полезли в объятья совершенно незнакомого вам юноши! И где же ваша хваленая стойкость? Где ваша совесть, в конце концов?

— Не вам рассуждать о моей совести и чести. Посмотрите лучше на себя, — уронила я.

— На себя я смотрю в зеркало каждый день. Я хочу посмотреть в ваши чистые голубые глаза. И вы строили из себя обиженную невинность! Это просто смешно!

Я промолчала. В обидных, отвратительных словах господина Маргена все-таки мелькнуло зерно истины. Я действительно почти не знаю Эдвина. И я правда поступилась всеми принципами, когда бросилась целоваться с ним в одном из залов дворца — там, возле мозаичной картины с девушкой, которая так походит на меня.

Марген уловил мою неуверенность и, немного успокоившись, ехидно произнес:

— Зря вы, конечно, поддались этой слабости. Я еще не раз припомню вам это, когда вы будете моей женщиной. Вы за это непременно по всей строгости ответите. А вы будете моей, не сомневайтесь!

— Нет! Перестаньте говорить это! Нет!

— Я сказал, будете! — голос Маргена стал жестким. — Не сейчас, так потом! И уберите вашу милую ручку с пресс-папье! Оно слишком тяжелое. Вы скорее уроните его себе на ногу, чем сможете меня ударить.

Переведя дух, Марген заговорил:

— Я встречался сегодня с господином Эдвином, с этим возмутительно нахальным мальчишкой. Он лепетал что-то о дуэли и даже посмел бросить мне перчатку. Забавный тип.

— И вы, конечно, отказались? — спросила я, мечтая, чтобы он ответил: «Естественно, отказался! Еще этого мне не хватало — рисковать жизнью ради глупой безнравственной блондинки!»

Но он с усмешкой произнес:

— Разумеется, дуэль будет. Завтра с утра мы стреляемся на другом берегу Хрустального озера. Это далеко отсюда и вы, к сожалению, не увидите, как я размозжу его глупую молодую голову. Я очень давно об этом мечтаю, и бесконечно рад, что мне представился такой превосходный случай. Господин Эдвин, конечно, отважный вояка. Но я — отличный стрелок. Что ж, он сам захотел погибнуть во цвете лет по прихоти одной приезжей дамочки.

— Нет, вы не убьете его… — беспомощно шевельнула губами я. У меня заледенели не только руки, но и губы, и очень трудно стало выговаривать слова.

— Нет, я непременно его убью, — возразил господин Марген. — Даже не сомневайтесь в этом. Жаль, что сейчас не старые времена, а то я еще и принес бы вам его голову на серебряном блюде.

Марген с наслаждением посмотрел, как я вздрогнула, как задрожали мои пальцы — я выронила карандаш, и он с грохотом покатился по паркету.

— Одним словом, работайте, Злата, — насмешливо проговорил Марген, подходя к двери. — Не стоит меня бояться — я же сказал, что не трону вас до тех пор, пока вы сами ко мне не придете. А вы придете. Что касается господина Эдвина, то я предлагаю поскорее забыть о нем. Завтра я прикончу его и одной проблемой станет меньше. Кстати…

Марген вдруг обернулся и внимательно посмотрел в мое лицо. Можно представить, каким оно было бледным.

— Кстати, а знаете ли вы, с кем вы спутались? Знаете ли, из-за кого так трясетесь? Нет? Так я вам скажу. Господин Эдвин… — Марген сделал внушительную паузу и продолжил. — Господин Эдвин — любимый фаворит королевы Мары. Вы взрослая девочка и наверняка понимаете, кто такой — фаворит. Это любовник. Он любовник Ее величества! Именно поэтому вчера вечером она вызвала его в свой дворец. Наверное, сладкими были их утехи, а, девочка? Как, господин Эдвин забыл вам об этом сказать? Ай-яй-яй, какой забывчивый мальчик! — Марген ернически покачал головой. — Ну ничего, завтра я снесу ему его беспамятную голову. Всего доброго, госпожа Злата. Хорошего дня.

Марген ушел, и мне показалось, что это на мою голову обрушили тяжелое мраморное пресс-папье. У меня зазвенело в ушах, налилась свинцовой тяжестью голова, заныли разом руки и ноги. Я не находила себе места, ходила из одного угла просторного рабочего зала в другой, то открывала то закрывала окно — мне не хватало воздуха.

Я не могла больше думать ни об аттиках, ни о портиках, ни о лепнине, ни о том, как я обустрою во дворце зимний сад. Все мои путаные мысли были только об Эдвине. Неужели то, что сказал Марген, — правда, и Эдвин действительно — любовник королевы? Как это противно, как тошно об этом думать!

Но ведь Ее Величество Мара и правда постоянно дергает Эдвина разными просьбами, он и сам об этом говорит. Так может быть, в этом господин Марген не солгал?

А еще страшнее была мысль о предстоящей дуэли. Я — художник и не просто представляла, я видела эту картину во всех красках. Озеро, скалы, первые утренние лучи… Вот Марген — мрачный, насмешливый, в черном плаще, вскидывает тяжелый револьвер — и синеглазый Эдвин, не успев сделать выстрел, с коротким вскриком падает на негустую утоптанную траву… Я в ужасе закрыла ладонями лицо.

Всего лишь второй день в Сапфировой стране! Но что я наделала? Что натворила?!

Как закончились эти сутки, я не помню: словно механическая кукла, я работала, работала, работала без конца. Рисовала и чертила, отмеряла линейкой отрезки, продумывала интерьеры, водила в альбоме волшебной кистью — делала все, только бы не думать ни о чем, кроме знакомого мне с юности дела. И ночь тоже прошла относительно спокойно — никакое привидение, о котором рассказывал господин Эдвин, меня не потревожило.

Но я долго не могла уснуть — перед глазами, точно две карты, то и дело мелькали две фигуры. Марген представал в образе короля пик — он ехидно кривился, приподнимал шляпу, щурил коварные черные глаза. А Эдвин был червовым валетом — изящным, красивым, немного грустным. Я представила возле него трефовую даму — королеву Мару, которую я никогда не видела, и сердце сжимала бешеная тоска, а тело окатил страх. Какая она, королева Мара? Наверное, стройная, высокая, белокожая дама. Писаная красавица.

Завтра дуэль. Дуэль. И кто знает, как она завершится.

Утром