у меня не было настроения наряжаться — я вынула первое, что попалось под руку (а попалось серое платье с кружевом) и попросила милую Тишу сделать мне самую простую прическу — высокий конский хвост.

После завтрака (более приличного, чем вчера: Тони подал омлет — правда, плоский, словно блин — кофе с молоком, пирожок с яблоками) я собралась идти в рабочий зал. Но мысли о работе в голову не шли. Я бесконечно думала, состоялась ли дуэль, все ли живы, как Эдвин? Мысль о том, что он, возможно, фаворит королевы, я старалась отгонять от себя, как назойливую муху.

Но я не успела уйти в кабинет — в уличную дверь деликатно постучали. Я встревожилась — вдруг это снова нашествие троллей — и, встав у лестницы, приготовилась держать оборону. Но на пороге оказался немолодой приятный мужчина: высокий, светлый, в тонких очках, в строгом костюме — на брюках были безупречно наглажены стрелки. Кого-то он мне неуловимо напоминал, но я никак не могла вспомнить, кого именно.

— Доброе утро, меня зовут господин Яков, — представился человек и вежливо приподнял высокий черный котелок. — Я инженер, руководитель команды мастеров. Меня вместе с моими работниками прислал к вам господин Эдвин.

Глава 31. Газета

— Здравствуйте, никак не ждали… — процедила Ирэна и, бросив недовольный взгляд на незнакомого опрятного господина, удалилась — наверное, писать очередной донос Маргену.

— Господин Эдвин прислал вас сегодня утром? — с трепетом проговорила я. Если это так, то дуэль уже состоялась, и Эдвин — жив, жив! Но господин Яков посмотрел на меня с некоторым недоумением:

— Нет, он сообщил еще вчера, что потребуется моя помощь.

Сердце мое снова упало, но я постаралась взять себя в руки и доброжелательно произнесла:

— Проходите, господин Яков, в мой рабочий кабинет. Я очень вам рада. Давайте обсудим детали нашей работы.

С удовольствием пообщавшись с пришедшим господином всего лишь полчаса, я поняла, что передо мной человек дела. Он был инженером до мозга костей — ему ничего не требовалось объяснять, ничего не нужно было доказывать. Господин Яков слёту подхватывал мои, даже самые замысловатые и фантастические идеи и определял для них стройный инженерный расчет. Я с радостью убедилась, что в повседневной работе с этим талантливым специалистом я вполне смогу совместить магию и традиционную науку.

Господин Яков одобрил и мой план внешнего облика дворца, и внутренний декор, и даже хрустальный купол, витражи и стеклянные башенки. Но иногда он все-таки очень осторожно снижал мой высокий полет мысли и деликатно делился своим мнением о том, как всё это можно обустроить. Он говорил вежливо, мягко, но очень убедительно, и была готова прислушиваться к его мнению в некоторых чисто технических моментах. Я всегда любила работать с истинными профессионалами и поняла, что с господином Яковом мне несказанно повезло.

Правда, в его голосе и серых глазах я иногда замечала затаенную грусть. Порой, высказывая что-то о водопроводе, инженерных системах и других технических моментах, он замолкал, точно задумывался о чем-то важном. А потом, откашлявшись и тяжело вздохнув, продолжал говорить снова.

— Я очень рада, что мы будем работать вместе! — искренне сказала я, когда мы завершили беседу и я крепко пожала господину Якову руку с обручальным кольцом. — Лучшего специалиста невозможно и пожелать… — и всё-таки спросила. — Но мне кажется, что я где-то видела вас прежде, хотя мы точно с вами не были знакомы. Просто какое-то наваждение!

— Вероятно, вы видели моего сына Тинка, госпожа Злата, — улыбнулся, приподнимая котелок, господин Яков. И у меня в голове просветлело — точно! Тинк, помощник Эдвина, как две капли воды походил на своего отца, даже очки у обоих были одинаковые — тонкие, золоченые, изящные.

— Да, я знакома с вашим сыном, — проговорила я. — Очень приятный молодой человек.

— Да, я рад, что смог вырастить порядочного и толкового парня, — видно было, что господину Якову понравились мои слова. — Он хорошо соображает в военной инженерии и прекрасно управляет драконами. Только… — лицо собеседника на мгновение потемнело, и он сквозь силу, откашлявшись, проговорил. — Только я очень тревожусь за него, госпожа Злата.

— Почему же? — мое сердце застучало.

— Сегодня утром он выступил секундантом на дуэли господина Эдвина и господина Маргена, — печально сказал господин Яков и вытер выступивший на лбу пот. — А дуэли в Сапфировой стране официально запрещены. Серьезно пострадать могут не только дуэлянты, но и секунданты. Мой сын еще так молод. Я не хочу, чтобы он угодил в тюрьму. В темницах у нас совсем несладко.

— Пусть все сложится благополучно, господин Яков, и беда обойдет ваш дом стороной, — дрожа, проговорила я. — Но… Но каковы же итоги дуэли?

— В том-то и беда, что не знаю! — печально махнул рукой инженер. — Я поехал к вам ранним утром и еще не видел моего Тинка. Дай-то небо, чтобы всё обошлось!

— Мы будем молиться об этом… — проговорила я.

— Будем молиться, — эхом повторил господин Яков. — И работать. Завтра я приду вместе со своей дружной командой. Поверьте, у меня отличные специалисты. Все будут рады трудиться над таким замечательным проектом, который вы разработали. Только жить они будут не во дворце. Уж простите, предрассудки непобедимы! К тому же, у многих есть собственные дома в Сапфире.

Я благодарно кивнула:

— Буду ждать вас завтра, господин Яков. И спасибо за всё.

Время тянулось, как жвачка, никаких новостей о дуэли не было. Ни Эдвин, ни господин Марген в Хрустальном дворце так и не появились, а у меня заходило сердце от тоскливой, жуткой, резиновой безвестности. Тиша нашла себе новое занятие — волшебной кистью она рисовала картины для будущих витражей. А я никак не могла войти в нужное настроение.

После обеда откуда-то появилась обсыпанная пудрой Ирэна — мне казалось, что она сыплет пудру даже на выбивающиеся из-под платка белые волосы. Прямая как палка, в темном закрытом платье — воплощенная нравственность! — она явилась в мой рабочий зал, где я корпела над проектом, и бросила на расчерченную бумагу увесистую стопку газет.

— Госпожа Ирэна, я бы попросила вас не кидать вещи на проект, — недовольно буркнула я, отодвигая газеты. — Или вы не видите, что я работаю?

— Я вижу лишь безответственную, безнравственную даму, из-за которой едва не погибли два уважаемых господина! Особенно господин Марген! — Ирэна картинно прижала пальцы к вискам. — Какой ужас, как господин Марген мог так ошибиться в человеке! Он пригрел на груди змею! — и она горестно всплеснула руками.

— Змеей вы назвали меня, как я полагаю, — ответила я, стараясь унять дрожь в пальцах.