«Больше нечего тут узнавать, всё понятно», – с этими мыслями я поднял себе лёд на голову и лицо, оставив уязвимыми только глаза, и, крутанув вокруг себя снежную вьюгу, скрылся из видимости.

Раздались крики, а о мою спину и бок даже ударилась парочка стрел, которые лучники всё же успели по мне выпустить, но усиливающаяся вокруг меня метель, увеличивая скорость и плотность снега в своём водовороте, стала сметать со своего пути стоявших рядом бандитов.

Раздавшиеся крики ужаса стали мне сигналом, так как, мгновением воли прекратив буран, я сразу же, как только снег упал на землю, а ветер перестал неистово завывать вокруг, заморозил всех, кто попал в поле моего зрения.

Оставив ледяные фигуры на потом, я стал гоняться за теми, кто пытался убежать, запрыгнув на повозки, прибывшие вслед за каретой. Не успевая к одной из них, пришлось убить лошадь, а затем, когда повозка сделала кульбит через мгновенно павшее животное, подойти и прикончить визжавших людишек.

Я не могу сказать, что прикончил всех, так как одного лучника точно не нашёл, как, впрочем, и недосчитался тех всадников, которые охраняли меня при похищении. К сожалению, ночь была плохим помощником в поиске людей, так что пришлось довольствоваться теми, кого я нашёл, и вернуться к освещённой площадке.

Встретившись взглядом со Спрутом, я по её безумным глазам понял, что она только сейчас поняла, кого похитила. Наверняка она лучше королевских дознавателей была в курсе, с чего начался разгром её банды.

«Хм, – я задумался глядя на неё, – если прикончить её просто так, умрёт ведь как мученик, оставшаяся банда попытается или мстить, или будет восхищаться ею. Мне это не очень нужно, так что придётся повозиться».

Обычно насилие мне претило, но когда для достижения своих целей к нему нужно было прибегать, я всегда действовал без долгих колебаний, так произошло и в случае с Оливией. Проще было устранить брата и замкнуть её на себе, чем разгребать дуэль Джека и последующие проблемы с этой семейкой из-за того, чем эта дуэль закончилась бы.

Вернувшись назад, я подогнал повозку и, положив тяжеленную бабищу на неё, стал подтапливать лёд и потом снова его замораживать, так чтобы её ноги стали широко разведены в стороны, но зафиксированы в определённом положении.

Затем я подошёл к первому из копейщиков и, попросив всеобщего внимания, стал наращивать лёд внутри его тела. Когда из человека, окружённого ледяным панцирем, он превратился в цельную ледяную статую, я ударом копья разбил её на крупные куски. Они упали на землю, и было видно часть его внутреннего строения, хотя всё было и заморожено при этом.

Закончив показательное представление, я подошёл к следующему бандиту и, растопив ему рот, спросил:

– Я наглядно показал свои возможности? Есть желание поспорить?

Тот, выпучив от страха глаза, едва мог что-то внятное ответить.

– Хорошо, примем это за согласие, – решил я и продолжил: – Сейчас я освобожу тебя, а ты подойдёшь вон к той приветливо раздвинувшей ноги женщине и выполнишь свой мужской долг.

Он ещё больше испугался и, когда я отогрел ему ноги, на штанах спереди показалось мокрое пятно.

– Давай, вперед! – ледяной меч, появившийся в моей руке, уколол ему в ягодицу. Он, стараясь не смотреть на бешеный взгляд атаманши, спустил штаны и стал мять член в руках, который никак у него не хотел вставать.

– Даю тебе десять секунд, – спокойно начал я отсчёт.

Бандит заскулил и, быстро помяв свой отросток в руке, стал запихивать его в полувставшем состоянии в лоно своей атаманши. Очень скоро он запыхтел и со стоном от неё отвалился. Заморозив его, я стал по одному размораживать остальных и приказал им продолжить его дело.

Очень скоро бешеный взгляд Спрута потух, и женщина просто покорно отдавалась насильникам, которые сменялись и сменялись, переходя на третий или пятый круг. Когда их силы пошли на убыль, я одним движением убил всех, оставив в живых только её.

Данный спектакль мне был нужен для тех, кто смог сбежать от меня и сейчас рассматривал творившееся на полянке издалека. Я чувствовал на себе внимание, но мог лишь приблизительно указать направление, одному нечего было и пытаться гоняться за ними по ночному лесу, так что нужно было запугать их, а также, оставив в живых главаря, дать понять, что будет с теми, кто поднимет на меня руку, одновременно с этим не давая превратить её в святую мученицу. Я был уверен, что она захочет мне отомстить, но какое уважение будет к ней в остатках банды, если дойдёт слух, что с ней сотворили её же соратники?

Я было собрался отправляться обратно, как вспомнил о ещё о двух действующих персонажах, которые стояли посередине полянки с безумными взглядами. Когда я улыбнулся и пошёл к ним, женщина закатила глаза и, похоже, лишилась чувств. Я же, постояв несколько секунд, замешкался.

«Нужны ли они мне, или стали опасными свидетелями?» – немного пораздумав, я всё же решил, что слова бандитов, даже если и всплывут на суде о моей магии, будут не столь существенны, как слова двух уважаемых торговцев. Они могут быть для меня опасны, и даже их состояние, если решить переписать его на себя, не будет достаточной для этого компенсацией.

Повернувшись к карете, я заморозил им сердца, их тела сразу опали, оказавшись среди тел других бандитов. Мне же оставалось только вернуть внутрь кареты свой сундучок с золотом и, забравшись на высокие козлы, направить лошадей прочь из этого места.

«Какой странный поворот судьбы, – я неспешно правил лошадьми, которые едва передвигали ноги, и раздумывал о случившемся, – кто бы мог подумать, что я встречусь с главарём разрушенной мной шайки по воле двух родственников женщины, с которой и начался мой подъём в столице. Жизнь действительно иногда преподносит такие чудеса, которым магия может только позавидовать».

* * *

– Милорд! Казните меня! Я недостоин больше служить вам! – искренне рыдал горбун, у которого была разбита голова, и выглядел он ничуть не лучше тех бандитов, которых я оставил мёртвыми на поляне, но, тем не менее, он был жив и смог приползти к Гори и поднять стражу на ноги. Правда, толку от этого было никакого, так как, отвечая только за южный квартал, всё, что они могли – это поспрашивать в округе о моей карете, и ничего не отыскав, усилить патрули. Мы выехали через северные ворота, так что и не удивительно, что они не отыскали ни малейших следов моей пропажи. Правда, Гори оказался молодцом и к гостинице выслал дополнительный патруль, который и встретил меня, когда я, позёвывая и поводя уставшим от долго сидения телом, подъезжал к своему дому.

Дальше я, конечно, ехал в карете, с удовольствием вытянувшись на сиденье, так что, едва открылась двери и слуги захотели внести меня на руках внутрь, чтобы оказать помощь, в ноги мне кинулся зарёванный горбун, который, совсем не щадя себя, бился головой о плитку дороги. Конечно, он был не виноват в случившемся, бандиты многое знали обо мне, так что хорошо подготовились к похищению, поэтому вина горбуна была в этом происшествии минимальной. Но я хотел, чтобы он сам пришёл к мысли, что моя жизнь теперь стала для него гораздо важнее собственной, так что, дав время ему побиться головой о плиты, я спокойно приказал слугам: