— Для тебя, быть может, это и было «здорово», —запальчиво возразила она, — но для меня — нет. Понятно? — И она сноваповернулась к Кэрол, которая молча ей улыбнулась и слегка пожала руку.

— Мне очень жаль, Хлоя, — сказала он. —Наверное, я действительно уделяла вам не слишком много внимания. Если бы я быламаленькой девочкой, я бы тоже, наверное, хотела, чтобы моя мама всегда быларядом. — Тут ей в голову пришла еще одна важная мысль, и она такстремительно повернулась к Джейсону, что он даже вздрогнул.

— А у меня есть мать? — спросила Кэрол, и Джейсонотрицательно качнул головой.

Он, впрочем, был только рад возможности сменить тему. Хлоя,так и не избавившись, от своего детского эгоизма, могла еще больше огорчитьмать, могла даже затеять ссору, а для Кэрол, учитывая состояние ее здоровья,это было небезопасно. К счастью, отношения между матерью и сыном были иными. Вотличие от сестры Энтони никогда не требовал от Кэрол того, чего она не могладать. Он искренне гордился матерью, одобрял се работу и старался не доставлятьей огорчений. Даже в детстве Энтони был намного самостоятельнее исамодостаточнее сестры.

— Ты говорила, что твоя мама умерла, когда тебе былодва года, — ответил Джейсон. — А отец — когда тебе исполнилосьвосемнадцать.

«Значит, я сирота», — подумала Кэрол. Нужное слововспомнилось с необыкновенной лёгкостью, и она несколько раз мысленно повторилаего про себя.

— А где я выросла? — с любопытством спросилаона. — В Лос-Анджелесе или…

— Ты выросла на ферме в штате Миссисипи, — сказалДжейсон. — Тебе было восемнадцать, когда тебя заметил один известныйпродюсер, заметил и привез из Нового Орлеана в Голливуд.

— А что я делала в Новом Орлеане? — удивиласьКэрол.

— Работала в аптеке. Многие молодые девушки начинаютименно так, чтобы заработать деньги на учебу или просто на жизнь.

Кэрол кивнула. Ей очень хотелось как следует запомнитьполученные сведения, но она решила, что сейчас у нее есть дело поважнее, иснова повернулась к Хлое. Собственное прошлое отступило куда-то; теперь Кэролмогла думать только о том, какую обиду она нанесла дочери много лет назад. Ей ив голову не могло прийти, что подобная забота о взаимоотношениях с Хлоей быладля нее внове, но остальные сразу это заметили. И Джейсону, и даже Стивиказалось, что Кэрол вышла из комы другим человеком — не таким, каким она былараньше. Она изменилась, и, быть может, на всегда. Но делать какие-то заключенияи выводы было еще рано. Кэрол начинала с чистого листа, и только от нихзависело, что она узнает о себе, о своей жизни. Только что Хлоя сосвойственными ей прямотой и максимализмом юности сообщила матери не слишком приятную правду, и это всех встревожило. Но Стиви поду мала, что, быть может, этодаже к лучшему. Кэрол, во всяком случае, отреагировала на упрек как взрослыйразумный человек. Она хотела знать о себе все: и хорошее, и плохое. На карте еепрошлого оставалось еще чересчур много белых пятен, и Кэрол спешила заполним,пропуски.

— Мне правда очень жаль, что меня не было рядом, когдавы во мне нуждались, — сказала она, обращаясь к дочери. — И ты должнакак можно подробнее рассказать мне о тех временах. Я хочу знать, что вычувствовали… Быть может, я поздно спохватилась — вы оба выросли и не нуждаетесьв моем постоянном присутствии, но кое-что, я думаю, еще можно изменить. Я, вовсяком случае, попытаюсь. — От столь длинной речи у Кэрол сбилось дыхание,и ей пришлось сделать паузу, чтобы перевести дух. — А сейчас?.. —спросила она после непродолжительного молчания. — Какие у нас отношениясейчас?

— Нормальные, — честно ответила Хлоя. — Яживу в Лондоне, а ты приезжаешь меня навестить, или я прилетаю к тебе наРождество и на День благодарения. Впрочем, Лос-Анджелес мне не очень нравится.Лондон гораздо круче.

— Круче? — переспросила Кэрол. Стиви смотрела нанее с изумлением — ее подруга говорила бегло и почти без запинки.

— Красивее. Лучше. Интереснее, — «перевела» Хлоя.

— А где ты училась? Я имею в виду — после школы?..

— В Стэнфорде.

— Что это такое? — Название ничего не говорилоКэрол.

— Это один из лучших университетов, — подсказалДжейсон, и Кэрол кивнула.

— Я так и думала. Ведь ты дочь знаменитойактрисы! — сказала она, и на этот раз Хлоя улыбнулась вместе со всеми.

Они еще немного поговорили о более простых вещах, но сталозаметно, что Кэрол трудно продолжать разговор. До сих пор ее поддерживалотолько возбуждение, вызванное обрушившимися на нее новыми впечатлениями, носейчас наступала реакция. Язык у нее заплетался, слова путались, глазазакрывались сами собой. Заметив это, Джейсон решительно прервал разговор ипредложил всем вернуться в отель.

Кэрол так устала, что даже не стала возражать. Попрощавшисьс ней, Джейсон и дети вышли первыми, и только Стиви чуть-чуть задержалась.

— Ты делаешь успехи, — шепнула она, целуяподругу. — Скоро ты будешь говорить лучше нас. И Хлое ты ответиласовершенно правильно. Она все еще на тебя дуется, хотя за столько лет ей порабы справиться со своим эгоизмом.

— Ты должна все мне рассказать, — ответила Кэрол,с трудом ворочая языком. Глаза у нее закрывались сами собой, но она ещеборолась. — Я слишком много забыла — даже собственную дочь.

— Обязательно расскажу, но не сегодня, — пообещалаСтиви и вдруг заметила розы, стоявшие на полу в углу комнаты в большомстеклянном сосуде. Их было по меньшей мере две дюжины — больших, красных, надлинных стеблях. — А откуда здесь эти цветы? От кого они?

— Принес один француз. — От усталости Кэрол сновазаговорила короткими фразами. — Я его не знаю. Он говорил, как его зовут,но я забыла. Еще он сказал — мы давние друзья.

— Странно… — протянула Стиви. — Охранник недолжен никого к тебе пускать.

Действительно, кроме врачей и членов семьи, входить в палатуникому не разрешалось, но ни один охранник не посмел бы остановить бывшегоминистра внутренних дел Франции. Впрочем, ни Стиви, ни Кэрол не подозревали обэтом.

— Каждый может сказать, что он твой старый друг.Особенно журналисты, — продолжала Стиви. — Ну ничего, я поговорю сначальником отделения и потребую, чтобы охранник строже относился к своимобязанностям. В противном случае твои поклонники будут дневать и ночевать утебя в палате. Внизу и так не пройти — столько они натащили букетов исладостей.

В самом деле, каждый день в больницу доставляли огромноеколичество цветов и подарков, но Джейсон договорился с главврачом, чтобы ихраспределяли между персоналом и другими пациентами. Хранить их все равно небыло никакой возможности — для этого могло понадобиться несколько комнат.

— Хотела бы я знать, кто этот таинственныйфранцуз… — задумчиво проговорила Стиви. — Ты его узнала?

Это был не самый принципиальный вопрос, но Стиви решила, чтовсе равно должна его задать. Память возвращалась к Кэрол на удивление быстро, ине исключено было, что кое-что она уже в состоянии вспомнить.