— Я жила в Париже? — удивилась Кэрол. Для нее этобыло новостью — ни Стиви, ни Джейсон ни о чем подобном не упоминали. Впрочем, освоем прошлом она не знала почти ничего, и это служило для нее постояннымисточником раздражения. — А когда? Когда это было? — От ДжейсонаКэрол узнала, что когда-то она жила в Нью-Йорке, а потом переехала вЛос-Анджелес, но о Париже он не сказал ни слова.

— Пятнадцать лет назад. Даже больше… Ты прожила здесьпочти два с половиной года.

— Вот как? — Кэрол задумчиво кивнула и некотороевремя молча смотрела на него, не задавая никаких вопросов. Во взгляде этогочеловека было что-то смутно знакомое, отчего ее сердце учащенно забилось. Онпринес ей какую-то весть, поняла Кэрол, но была ли эта весть доброй или нет,она не знала. Очевидно было одно: ее гость находится во власти сильнейшегонервного напряжения. Она чувствовала это, но не боялась. Нет, не боялась…Исходившие от него эмоции были скорее положительными, хотя подобрать имназвание Кэрол не могла.

— Как ты себя чувствуешь? — вежливо спросил Мэтью,решив, что сейчас куда безопаснее говорить не о прошлом, а о настоящем. Кэрол,однако, надолго задумалась, подыскивая подходящее слово, способное как можноточнее выразить то, что она испытывала. Этот человек держался уверенно иразговаривал с ней таким тоном, словно они и впрямь были давними друзьями. И уКэрол действительно появилось ощущение, что она знает — должна знать — этогочеловека очень хорошо. И тем не менее она никак не могла его вспомнить. Кто он,родственник, друг, или он — как Джейсон?.. Пожалуй, последнее, но все-такинемного иначе, по-другому…

— Чувствую себя сбитой с толку, — медленноответила она наконец. — Я многое позабыла. И слова, и людей. У меня двое детей,а я не помню… — При этих словах ее брови удивленно приподнялись, словноона сама не верила в то, что только что сказала. — Правда, они ужевыросли, — добавила Кэрол. — Энтони и Хлоя, вот как их зовут! —Она улыбнулась, гордясь тем, что сумела запомнить их имена. Впрочем, то, чтоговорили ей Стиви, врачи или родственники, Кэрол усваивала без особого труда.Гораздо труднее было самой вспоминать вещи, которые она когда-то знала.

— Я их видел, — кивнул Мэтью. — Они былипрекрасными детьми. Как и ты… — добавил он.

Кэрол действительно казалась ему такой же красивой, какпятнадцать лет назад. Время почти не тронуло ее; пожалуй, единственнойчерточкой, которой он не помнил, был розовый шрам на скуле, но сейчас он нестал поднимать эту тему. Шрам был совсем свежим, и Мэтью подумал: она моглаполучить его во время взрыва в тоннеле.

— Ты вспомнишь, — сказал он. — Воспоминаниябудут постепенно возвращаться, и в конце концов все встанет на свои места.

В ответ Кэрол кивнула, соглашаясь, но как-то не оченьуверенно. В мозаике ее прошлого не хватало слишком многих фрагментов, и онапонимала это куда лучше многих.

— А мы были… близкими друзьями? — спросила оназадумчиво. Что-то по-прежнему не давало ей покоя, но Кэрол никак не удавалосьпонять, что же именно. Тщетно она напрягала память, пытаясь вспомнить хотьчто-то об этом седом, голубоглазом мужчине, который пятнадцать лет назад был,наверное, настоящим красавцем. Увы, воспоминания о тех временах либо полностьюисчезли, либо лежали слишком глубоко, куда она пока не могла добраться. Наповерхности же Кэрол не нашла ничего подходящего.

— Да, очень близкими.

Некоторое время оба молчали, потом Мэтью приблизился ккровати Кэрол еще на полшага и осторожно взял ее руку в свою. Кэрол невозражала — она просто не знала, что делать.

— Я очень рад, что ты не… что тебе лучше, — сказалон, и Кэрол кивнула. Она знала, что то же самое чувствовали и остальные, однакоего этот кивок, похоже, воодушевил.

— Я приезжал к тебе, когда ты лежала безсознания, — добавил Мэтью. — Это настоящее счастье, что ты пришла всебя. Тебе повезло, да и мне тоже… — Он покачал головой. — Мне оченьне хватало тебя, Кэрол. Все эти пятнадцать лет я каждый день думал о тебе.

Кэрол очень хотелось спросить почему, но она не решилась. Всепроисходящее было слишком сложным, непонятным и немного пугающим. Нет, онабоялась вовсе не Мэтью Белланкура, а того чувства, которое исходило от него икоторому она никак не могла подобрать подходящего названия. Похоже, онавсе-таки ошиблась: Джейсон смотрел на нее совсем не так, не говоря уже о детяхи Стиви. Во взгляде Мэтью то и дело проскальзывало нечто — какие-то искры,грозившие превратиться в бушующее пламя.

— С вашей стороны было очень любезно менянавестить, — проговорила она. В большинстве случаев Кэрол приходилосьнапрягать память, чтобы вспомнить подходящее слово, но эта готовая фраза пришлак ней сама.

— Можно мне приехать еще раз? — спросил Мэтью, иКэрол машинально кивнула, хотя у нее не было уверенности, что она поступаетправильно. В глубине души она чувствовала, что Мэтью был ей больше чем другом,но… Если они были женаты, то почему он об этом не сказал? Кем, чем он был длянее в ее прошлой жизни?

— Спасибо за цветы, мистер… Белланкур, — добавилаона и снова поразилась тому, с какой легкостью выговорилась трудная для неефранцузская фамилия. — Они, э-э… красивые.

И Кэрол пристальнее всмотрелась в его лицо в поискахответов, которые он не хотел облекать в слова.

— Ты тоже красивая, — ответил он, не выпуская ееруки. — Красивее, чем раньше. Сейчас ты выглядишь совсем как девочка.

Внезапная мысль молнией пронеслась в голове Кэрол. Как онараньше не подумала!..

— А… — начала она. — А вы знаете, сколько мнелет? Видите, я даже это забыла…

На лице Мэтью появилось удивленное выражение, но он справилсяс собой. Конечно, он знал, сколько ей лет. Для этого ему нужно было толькоприбавить пятнадцать к тридцати пяти — именно столько было Кэрол, когда онирасстались. Сейчас ей было ровно пятьдесят, и, хотя Кэрол выглядела намногомоложе, Мэтью не знал, стоит ли говорить ей об этом.

— Какая разница, сколько тебе лет? — проговорилон, пожимая плечами. — Ты еще молода, а вот мне… Мне уже шестьдесятвосемь, и я почти старик.

На его лице отчетливо проступали прожитые годы, Мэтью всееще чувствовал себя молодым. И он действительно был молод душой и крепок духом.Ни один человек не сказал бы, что ему уже под семьдесят.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала Кэрол мягко, самане заметив, как перешла на «ты». — А чем ты занимаешься? Ты ведь не врач,я полагаю? — Появление Мэтью настолько ее заинтриговало, что она сама незаметила, как разговорилась. Готовые фразы всплывали у нее в голове сами собой,и лишь в редких случаях она делала небольшую паузу, чтобы вспомнить подходящееслово. Если бы Стиви видела ее сейчас, она бы поразилась успехам, которые Кэролсделала всего за несколько часов.

— Нет, — покачал головой Мэтью. — Я юрист.Адвокат, если точнее, — сказал он, и Кэрол кивнула. Она приняла Мэтью заврача только потому, что сама находилась в больнице. На самом же деле аккуратноподстриженные волосы, прекрасный костюм, белоснежная сорочка, строгий галстук,темно-серое элегантное пальто и дорогие очки без оправы сразу выдавали егопринадлежность к адвокатскому племени. О том, что когда-то Мэтью был министромвнутренних дел Франции, она, естественно, не помнила, а он ей не сказал, потомучто это больше не имело никакого значения.