подразделении и, соответственно, число самих подразделений в спартанской армии варьировалось (ср.: Thuc., V, 68, 3; Xen. Lac. Pol., 11, 4). В это же время Спарта в целях укрепления господства в Пелопоннесе ввела официальных должностных лиц — ξεναγοί, которые осуществляли контроль над союзными контингентами.

Итак, своеобразие внешней политики Спарты в 70—60-е гг. V в. до н. э. заключалось в том, что она, обеспечив порядок в Пелопоннесе и укрепив свое господство в Пелопоннесской лиге, стала снова проявлять более энергичный интерес к общегреческим делам, пытаясь подтвердить свою роль гегемона эллинов. Исходя из этих целей, лакедемоняне пообещали фасосцам оказать помощь в их борьбе с афинянами. Землетрясение и восстание илотов лишь временно задержало дальнейшее осуществление подобной политики. По крайней мере, события конца 60-х гг. V в. до н. э. и удаление афинского вспомогательного контингента во главе с Кимоном из Пелопоннеса показали, что отказываться от этого внешнеполитического курса Спарта не намеревалась.

Глава IV

Первая Пелопоннесская война и возникновение Афинской империи

1. Особенности внешней политики Спарты и Афин в первый период войны 460/59—456/55 гг. до н. э.

Выяснив особенности трансформации Делосской симмахии в Афинский морской союз, а также причины отхода Спарты и Афин от политики дуализма в конце 60-х гг. V в. до н. э. и разрыва афинско-спартанских отношений, мы переходим к рассмотрению содержания понятий «Афинская империя» и «афинская имперская политика».

Несмотря на то что понятие «Афинская империя», как уже отмечалось во Введении, широко применяется в западной историографии, ученые, избегая употребления термина «империя», обычно используют применительно к Афинам понятия «морская держава», «архэ»[158]. Главный аргумент, который часто приводят в данной связи, заключается в утверждении, что под империями в древности обыкновенно понимают большие территориальные государственные образования конгломератного типа с монархической властью (например, Персидская или Римская империи). Кроме того, употребление терминов «Афинская империя», «афинский империализм» считают модернизацией.

Однако, на наш взгляд, само употребление современных терминов для характеристики некоторых процессов в древности не ведет к ее модернизации, если не пытаться переносить в древность современное социально-экономическое и политическое содержание этих понятий. Задача состоит в выявлении значения понятий «Афинская империя» и «афинский империализм» применительно к конкретным историческим условиям существования Афинского морского союза в середине V в. до н. э. Эти термины более точно отражают сущность тех процессов, которые происходили в Афинах и в возглавляемом ими союзе.

Вместе с тем, исходя из признания нелинейного пути общественного развития, мы полагаем, что в античности, так же как и в современных условиях, действуют общие законы человеческих отношений, которые, своеобразно преломляясь на каждом из этапов истории, приводят к сходным, но не адекватным процессам. Мы считаем, что Фукидид близок к истине, утверждая, что «минувшее в силу свойств человеческой природы может повториться когда-либо в будущем в том же самом или подобном виде» (Thuc., I, 22, 4).

Поэтому, как в современном мире не всегда империей называют только централизованные территориальные государства с монархической императорской властью (известны колониальные империи — английская, французская и др.), так и в связи с древностью необязательно употреблять термин «империя» и все другие от него производные только в узко ограниченном смысле. Ведь обнаруживаем же мы в греческой колонизации и европейской сходные черты, хотя, несомненно, содержание той и другой во многом различно. Так почему же не признать и возможность сходных конечных результатов колонизации в том и другом случае? По крайней мере, сравнительный анализ межполисных отношений до Греко-персидских войн и после победы над персами позволяет утверждать, что в середине V в. до н. э. сложились наиболее благоприятные условия для возникновения афинской колониальной империи. На смену полицентрической структуре, отличавшейся существованием большого числа независимых полисов, проводивших самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику до Греко-персидских войн, после победы над персами возникла структура дуалистическая, характеризовавшаяся противостоянием двух военно-политических блоков, возглавляемых двумя наиболее могущественными полисами Эллады — Спартой и Афинами.

Точно обрисовал эту ситуацию Фукидид, отметив, что вскоре после отражения персов общими силами эллины, как те, что отложились от персидского царя, так и те, которые воевали вместе, разделились между афинянами и лакедемонянами. И те, и другие действительно оказались наиболее могущественными: лакедемоняне сильны были на суше, афиняне — на море (Thuc., I, 18, 2). В этой ситуации возникший после Греко-персидских войн Афинский морской союз, как гегемониальная симмахия, имел тенденцию превратиться в афинскую колониальную морскую империю. Эта тенденция была обусловлена как внутриполитическим развитием Афин к середине V в. до н. э, так и особенностями их внешней политики.

Эволюция развития афинской демократии, о чем подробно рассказывалось в первой главе, подготовила социальную почву для возникновения Афинской империи. К середине V в. до н. э. в Афинах выросла политическая активность части демоса, слабо или почти не связанного с землевладением (торговцы, ремесленники, моряки и т. д.). Поэтому, когда Перикл выдвинулся на передний план среди демократических лидеров, в афинском государстве уже появился значительный процент граждан, заинтересованных в усилении эксплуатации союзников, а сам афинский полис все более стал испытывать нужду в регулярно пополняемом источнике доходов. Большая часть должностей в Афинах, в том числе и таких высоких, как архонты, стала замещаться по жребию. К занятию должности архонтов были допущены представители третьего социального разряда — зевгиты. Чрезмерно расширился гражданский коллектив, причем удельный вес городского населения в нем был гораздо выше сельского. Немаловажной причиной этого были опустошительные войны и вторжения персов в Аттику, разорение крестьянских хозяйств.

Это привело к тому, что к активному участию в политической жизни стали привлекаться граждане мало или совсем необеспеченные. Только гелиэя при Перикле представляла собой большой отряд афинских судей (6 тыс. чел.), авторитет которых все более укреплялся, потому что они разбирали не только тяжбы афинян, но и чаще и чаще союзников. Все это вызывало объективную необходимость введения оплаты должностных лиц, прежде всего судей. Однако для этого не могло хватить средств, получаемых из внутренних источников доходов и за счет военной добычи.

Способствовала трансформации Афинского морского союза в империю и эволюция внешней политики Афин. Вскоре после битвы при Эвримедонте в ней становится господствующей антиспартанская направленность, причем теперь главной внешнеполитической целью афинян было достижение гегемонии в Элладе. Фукидид отмечает, что «разделенные враждою лакедемоняне и афиняне вместе со своими союзниками воевали друг против друга, а остальные эллины в случае, если им приходилось где-либо враждовать между собою, стали присоединяться или к афинянам, или к лакедемонянам» (Thuc., I, 18, 3). Вместе с тем укреплявшаяся