– Известно как, – вздохнула Надежда.

– Ага, но вижу я, что нервный он стал, наорал на меня пару раз ни за что. Я, конечно, смолчала – у человека неприятности, надо стерпеть. А потом как-то была у меня презентация назначена на три часа в магазине на Литейном. И тут звонят из магазина – трубу у них прорвало, магазин закрыли. Сама директриса звонила, извинялась очень.

Ну, что делать? Я, главное, в тот день приболела, грипп начинался, да неудобно отказываться было – люди-то придут. Ну, я лекарств наглоталась, да и поехала. И тут звонок, нет бы раньше у них трубу прорвало! Ну, я развернулась – и домой, отлежаться, да только не получилось.

Приезжаю домой, а там чемодан у двери стоит. И муж выходит с сумкой. Меня увидел – сморщился весь, как будто лимонов наелся.

Ты, говорю, куда это, в командировку, что ли? А сама думаю, какая может быть командировка, когда лето на дворе, а у него база лыжная, там летом вообще народу нету.

– А он что? – задала Надежда вопрос в лучших традициях беседы двух подруг.

– А он вдохнул глубоко и говорит: нам, говорит, надо расстаться. Я, говорит, против тебя, Ираида (забыла сказать, что меня по паспорту Ираидой зовут, и тут папочка удружил, так его бабку звали, которую я, сама понимаешь, в жизни не видела). Так вот, Максим и говорит, что у него, мол, такая работа, что он должен сейчас все изменить – и работу, и место жительства…

И жену? – я спрашиваю. Он с ответом подзадержался, а я обороты набираю. Это, говорю, у тебя что за работа такая секретная? Это, говорю, ты на спецзадании, что ли, был? Это, говорю, ты, значит, легенду теперь меняешь? Он молчит, а меня понесло. Ты, говорю, хоть бы заранее придумал, что врать, чтобы правдоподобно звучало. В твои, говорю, слова даже ребенок семи лет не поверит, а не то что я. Я, говорю, детективы эти пишу пачками, сама могу такой сюжет придумать, что любо-дорого! А ты тут мне про спецзадание заливаешь!

– Молодец! – горячо одобрила Надежда.

– Ага, он тогда и говорит, что, мол, думай что хочешь, он должен уйти, и мне же лучше будет, если я его удерживать и искать не стану. Ключи от квартиры на столик в прихожей положил.

Не беспокойся, говорит, твоего ничего не взял, а из квартиры в ближайшее время выпишусь. Хотел, говорит, просто так уйти, чтобы без скандала, да вот ты не вовремя пришла.

Я, говорю, в своей квартире нахожусь, когда хочу, тогда и прихожу, у тебя разрешения не спрашиваю. А теперь пошел вон из моего дома и не волнуйся, искать тебя по знакомым и названивать не собираюсь.

А он улыбнулся так криво и говорит, что все равно номер телефона сменит, а знакомых общих у нас и не было никогда. И ведь правда не было.

– Так и ушел?

– Угу, дверью даже не хлопнул. А я первый раз в жизни стопку тарелок расколотила, и еще две чашки дорогие японские, что он на годовщину свадьбы мне купил. Потом осколки замела, к себе прислушалась и поняла, что нисколько не удивляюсь, что он ушел. Непонятно лишь, для чего он вообще на мне женился.

– Я так понимаю, ему нужно было где-то пересидеть, – осторожно сказала Надежда, – опять же фамилию сменить. Здорово он шифруется, после тебя на Елене женился, ее фамилию взял, стал Дроздаевым. Работу поменял, и вот еще что…

Надежда, посмеиваясь, рассказала про фальшивые записи в трудовой книжке.

– Точно, Александр Беляев – это, пожалуй, единственный писатель, про которого он с восторгом рассказывал! Очень его с самого детства любил.

– И все? Больше ничего не расскажешь? – спросила Надежда, с грустью думая, что ничего полезного она в общем не узнала. Что Максим Петрович, как его там дальше, женщин использовал внаглую, а потом бросал без сожаления, и так было известно. Малосимпатичная личность, и как его Антонина Васильевна не разглядела…

– Да, вот еще что! – спохватилась Ирина. – Прошло много времени, я уж не считала, в работу окунулась, да еще от отца надо было скрываться. На развод не подавала, так мне бумаги все по почте пришли. Все оформлено по закону, я в ЗАГСе только штамп в паспорте поставила, так и кончилась моя семейная жизнь.

В общем, звонит мне как-то женский голос и спрашивает Максима. Ну, думаю, очередная дурочка его ищет. И холодно так отвечаю, что его нет. А женщина такая заполошная, не слушает, а свое говорит. Я, кричит, по поводу Анны Марковны, соседка ее из Шепелева. Померла, кричит, Марковна-то, тетка его, так оставила кое-что мне на сохранение. Передайте, кричит, Максиму, чтобы приехал и забрал свое, а то мало ли что, у нас в Шепелеве народу никого, две старухи да я. Была еще Марковна, да померла. А если Максим не может, то сами приезжайте. Автобусом, а там через поле, вот и будет Шепелево. Дом третий с краю, с зеленой крышей.

Я хотела ей сказать, что Максим тут больше не живет и что я никакой связи с ним не имею, а она уже трубку повесила. Ну что, позвонила я по мобильному Максима, номер, ясное дело, не обслуживается. Тогда голос изменила и на базу эту позвонила, «Золотую лыжню».

Давно, говорят, уволился Максим Петрович, у нас уж с тех пор два директора сменилось. Ну и что делать? Если, думаю, муженек мой бывший свою тетку так долго не навещал, что и не знает, что она умерла, то я-то тут при чем? И выбросила этот звонок из головы. А теперь вот вспомнила.

– Ну что ж, пора нам расставаться.

– Я заплачу! – вскинулась Ирина. – Уж позволь.

Надежда не стала ломаться. Простились дружески, условившись быть на связи.

Возле собственного дома Надежду настиг звонок от мужа.

– Наконец-то, – проворчала она.

Муж был очень мил, сказал, что соскучился, и отдых этот ему уже надоел, и что он ждет не дождется, когда вернется домой. Но он сам себе не хозяин, поэтому завтра их всех везут из пансионата в Москву, а послезавтра он точно уже сядет в поезд и приедет в Питер. Не знает, правда, на утреннем или вечернем «Сапсане». Но обязательно позвонит.

Отключившись, Надежда задала себе вопрос, отчего это у мужа такой виноватый голос. Определенно рыльце у него в пушку. Ну ладно, приедет, разберемся.

А пока нужно использовать свободное время для того, чтобы съездить в это самое Шепелево. Вполне возможно, что Максим скрывается в доме своей умершей тетки.

Надежда сидела у окна автобуса и смотрела на пробегающий за этим окном пейзаж. Сначала это были городские дома разной степени многоэтажности, потом однообразные складские и производственные строения, затем потянулись унылые пригородные поля с редко разбросанными загородными домами. Дальше замелькали дачные поселки и деревенские домики.

Время от времени автобус останавливался, пассажиры выходили.

После очередной деревни по правую сторону шоссе потянулось однообразное бесконечное поле – кажется, здесь выращивали капусту.

Надежда вспомнила свои студенческие годы. На первом курсе в те времена всех студентов отправляли на сельхозработы, чтобы сплотить коллектив. Это называли «послать на картошку». Так вот, Надежду с ее однокурсниками послали в пригородный совхоз, где они на таком же бескрайнем поле собирали урожай капусты.