– Я не приглашала мистера Гамильтона, – огрызнулась герцогиня. – Дэвид пригласил. Удовлетворены?

Выражение его лица стало менее озлобленным. Он, казалось, был озадачен.

– А что вы имеете против него?

Розалинда сжала губы.

– Не больше, чем будет иметь любая другая мать в Англии против повесы, который, скорее всего, рассматривает ее несчастную, скорбящую дочь в качестве богатой вдовы, созревшей для развлечений.

– Он вовсе не такой плохой, каким хотят его видеть сплетники, – сказал Уорфилд, становясь при этом все более и более озадаченным. – Я-то думал, вы более проницательны. Разве Гамильтон когда-нибудь поступал плохо по отношению к леди Бертрам?

– Нет, – вынуждена была признать Розалинда.

– Она хоть раз говорила вам, что он должен держаться от нее подальше?

Герцогиня вздернула подбородок. Ответ на этот вопрос ничем не отличался от предыдущего, но озвучивать его она не собиралась.

– Я не выдаю секреты своей дочери, сэр.

– Хорошо. – Он скрестил на груди руки и, наклонившись к собеседнице, стал изучать ее лицо своими проницательными зелеными глазами. – Так почему вы его недолюбливаете?

– Я вряд ли обязана объяснять вам это.

– Но почему? – спросил граф более мягким голосом. – Если вы искренни в своих суждениях, нет никаких причин для скрытности.

Герцогиня посмотрела ему прямо в глаза.

– Его репутация возмутительна. Само присутствие мистера Гамильтона уже намекает на скандал. Мне непонятно, почему я, а не он, должна терпеть ваши насмешки и презрение. Если бы вы посоветовали ему исправиться, женщины вроде меня перестали бы его сторониться. Вы считаете меня лицемеркой и сплетницей, но ошибаетесь: я всего лишь мать. Я сделаю все, чтобы уберечь свою дочь от любых потрясений, и если ради этого придется оскорбить величайшего в христианском мире распутника, не попросив его прочесть вслух стихи после обеда, то я сделаю это без колебаний и сожалений. Я достаточно ясно выразила вам свое мнение?

На лице графа Уорфилда внезапно появились глубокие морщины.

– Да, – тихо произнес он. – Вы выразились достаточно ясно. – Герцогиня слегка склонила голову. – Однако вы ошибаетесь, оценивая Гамильтона подобным образом.

– Возможно. – Ответ прозвучал сухо и с сомнением.

Граф покачал головой.

– Однажды вы это поймете. Надеюсь, в тот день я окажусь рядом. – Уорфилд развернулся, чтобы уйти, но задержался в дверях. – И тогда я буду рад принять ваши извинения.

– Доброго дня, лорд Уорфилд, – холодно произнесла Розалинда, взбешенная тем, что уголок его рта презрительно приподнялся. Уж если кто и ошибается в своих оценках, так это всепрощающий дядюшка Гамильтона.

Кроме того, она знает свою дочь куда лучше, чем лорд Уорфилд, и не сомневается, что Селия не хочет иметь ничего общего с этим джентльменом. Мистер Гамильтон – последний человек, который способен сделать Селию счастливой. Мужчина вроде него только ранит ее нежное сердце, соблазнит и бросит, как уже бросал многих женщин, опозоренных и сломленных. Гнев герцогини слегка остыл, сменившись решимостью. Настроение Селии заметно улучшилось, но если бы за этим стоял джентльмен, Розалинда давно бы об этом узнала. В конце концов, она мать, и ее долг – быть в курсе подобных вещей.

Если у дочери есть ухажер, она должна знать, кто это, чтобы решить, насколько он подходящий. Если ухажера нет, она все равно должна знать, чтобы придумать, каким образом избавить Селию от хандры.

Герцогиня нашла дочь в саду. Селия бесцельно брела по дорожке, на ее губах играла легкая улыбка. Розалинда внезапно поняла, что дочь впервые после своего возвращения выглядит по-настоящему счастливой. Материнское сердце затрепетало от восторга; она знала, что поступила правильно, забрав Селию из Камберленда! Все равно что вытащила ее из могилы.

Розалинда решительно направилась навстречу дочери, благодаря небеса за то, что застала ее одну.

– Вот ты где, моя дорогая! – окликнула она Селию.

Услышав голос матери, Селия подняла взгляд.

– Да, мама?

Она укрылась в саду, чтобы прочесть последнее письмо от своего тайного поклонника, и к этому времени уже успела перечитать его несколько раз.

Герцогиня взяла дочь за подбородок и внимательно всмотрелась в ее лицо.

– Так приятно снова видеть твою улыбку. – Ее голос слегка дрогнул.

Селия немного покраснела.

– Так приятно снова улыбаться.

Герцогиня просияла и отпустила дочь.

– Хорошо вернуться домой, правда?

– Вернуться хорошо, но это уже не мой дом, – сухо произнесла Селия. Как бы сильно она ни любила Эйнсли-Парк, он и в самом деле больше не является ее домом.

– Чепуха! – воскликнула Розалинда. – Даже когда у тебя появится другой дом, тебе всегда будут рады в Эйнсли-Парке.

– Знаю, – заверила ее Селия. – Я всего лишь хотела сказать, что мне кажется, будто я приехала сюда в гости, а не вернулась навсегда.

– И правда. – Герцогиня взяла дочь под руку, дальше они пошли вместе. – У тебя есть основания думать, что скоро ты уедешь от нас?

Селия опустила голову, притворившись, что любуется розами.

– Нет, мама. Я просто знаю, что однажды это случится.

– Конечно, конечно, – торопливо произнесла Розалинда. – Естественно, что молодой женщине хочется быть хозяйкой в собственном доме. – Селия опять не ответила на скрытый вопрос, и герцогине пришлось продолжить: – Ты слишком молода, чтобы провести остаток жизни в одиночестве.

В голове промелькнули слова из утреннего послания, и Селия не смогла сдержать довольную улыбку. Она больше не одинока.

– Да, мама.

– А ты… – Розалинда сделала паузу, внимательно глядя на дочь. – Дорогая, может быть, кто-то из джентльменов… тронул твое сердце? – Селия настороженно посмотрела на нее. – Я спрашиваю только потому, что снова вижу тебя счастливой, и это такое облегчение. О, дитя, я очень переживала, когда приехала в Камберленд! Ты была такой молчаливой и печальной. Пусть это и естественно после смерти мужа, но мое сердце все равно было разбито. Снова видеть твою улыбку, слышать, что ты смеешься и общаешься, как прежде… – Она замолчала и сжала руку дочери. – Обещаю, что не буду вмешиваться, если твой избранник – джентльмен.

Селия остановилась и повернулась лицом к матери.

– Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Думаю, с молчанием и грустью покончено. Мама, в Камберленде…

– Ты не обязана ничего рассказывать, дорогая, – перебила герцогиня. – Все в прошлом, и я не хочу к этому возвращаться.

Селия покачала головой.

– Но я хочу тебе рассказать. Я… я сделала не очень удачный выбор, приняв предложение Берти. Мы с ним, как выяснилось, не подходили друг другу, но поначалу все казалось иначе. Я толком не знала его до того, как мы поженились, но больше подобной ошибки я не совершу. Не вини себя, – сказала Селия матери, выражение лица которой становилось все более испуганным. – Ты вела себя как любящая мать и позволила мне самой сделать выбор. Не твоя вина, что я ошиблась. И Берти не вини. Он думал, что мы поладим. Берти женился на мне исходя из благих намерений. Лорд Лансборо удерживал нас в Камберленде, надеясь, что его сын начнет управлять имением и будет мне хорошим мужем. На самом деле никто не виноват. Мы все поступали так, как считали правильным. – Она сделала паузу. – И все ошиблись.