няня, недостаток внимания в городе – я ухватилась за смутную идею, на которую меня навели слова Кости. Опять он скажет, что я лезу куда не просят, но решение проблемы существует!

– Послушай меня, только не злись… – Уже одной этой «преамбулы» хватило, чтобы Костя насторожился, оторвавшись от ужина. – Собирая информацию о твоем отце для журналистского задания, я познакомилась с его сестрой. Боевая дама, поначалу чуть с лестницы меня не спустила. Оказалась отличной теткой, с юмором, с характером – уверена, вы нашли бы общий язык! Живет она в квартире, которой требуется ремонт, а еще у нее проблемы со здоровьем. Но главное, она страдает от одиночества. Только представь: общительный умный человек заперт в четырех стенах! Кстати, она чувствует себя виноватой, просила меня отыскать племянника, то есть тебя. Хочет отдать тебе все, что осталось после отца. Она наверняка будет счастлива, узнав о существовании Маши! И с удовольствием станет присматривать за ней…

Кажется, я зря тратила красноречие, взахлеб расписывая Косте преимущества общения с тетей. На протяжении моего рассказа он раздраженно мотал головой, будто отрицая саму возможность подобных встреч. А когда я закончила, уже кипел от негодования:

– «Чувствует себя виноватой»? Еще бы! Мою маму на дух не выносила, даже на свадьбе родителей не была. Конечно, моя мать простая, из деревни, а она наукой занимается, интеллигенция! Да и потом… что-то я не припомню никакой тети в своей жизни. Ей всегда было плевать на нас! А теперь разгребает последствия своего высокомерия. Только я тут ни при чем, увольте!

– Костя… – Я поняла, что придется немало постараться, чтобы убедить его пообщаться с Ниной Николаевной хотя бы один раз. – По-моему, тебе нужно встретиться с ней. Или просто поговорить по телефону. Да, она долгие годы была сосредоточена на работе, но и брата не забывала. Кстати, она провожала тебя в первый класс, не помнишь? А на свадьбе не была по вине администратора Боба… то есть… прости, твоего отца. Я еще не совсем разобралась в теме, но, кажется, этот господин в темных очках сыграл негативную роль в его жизни.

– «Еще не совсем разобралась в теме»? – мгновенно уцепился Костя, хватаясь за голову. – Бога ради, что значит это «еще»? Тебе мало приключений за последнее время? Все, хватит твоей, с позволения сказать, журналистской деятельности! Сиди дома, вари суп, пеки пироги, собирай ягоды на полянке перед домом, спи, читай, гуляй по дорожке к церкви – делай что хочешь, отдыхай вволю, только больше никуда не лезь! Договорились?

Посмотрев в горевшие искренней тревогой глаза, я послушно кивнула.

Костя тут же успокоился, приступив к поглощению котлеток. Он был так занят ужином, что не заметил моих скрещенных под столом пальцев…

Глава 10

Утром меня разбудил заливистый детский смех, и, сладко потянувшись, я открыла глаза и вспомнила, что нахожусь не в номере отеля. Накануне Костя предложил мне занять ту же комнату, что и в прошлый раз, и я, попав в привычную обстановку, да еще и вдали от недружелюбных, взиравших на меня с осуждением отдыхающих, спала крепко, без тревожащих снов. Сейчас до меня доносился голос хозяина дома, увещевавший дочь вести себя тише. Куда там – Маша уже рвалась ко мне, и я сама покричала ей из комнаты, приглашая войти.

Девочка тут же влетела, бросившись ко мне на кровать, и мы еще минут пять смеялись, обнимались и визжали, радуясь наступлению нового дня.

Отец Маши заглянул в комнату мельком, предварительно постучав в распахнутую дверь, и не без труда увел малышку, чтобы дать мне возможность принять душ и одеться. Я тут же вскочила с кровати, чувствуя себя отдохнувшей и бодрой. Решив впустить в спальню больше солнца, я подошла к окну, раздвинула шторы и… застыла на месте. Окно было распахнуто, что казалось вполне оправданным в эти жаркие июльские дни. Безмятежный пейзаж за окном, аккуратный угол террасы внизу, современная добротная рама – все было вполне привычным. Если не считать букета пышных пионов, стоявшего в простенькой вазе из зеленого стекла на подоконнике.

Ничего себе, а я-то поторопилась записать Костю в неромантичные «крепкие хозяйственники»! Сегодня утром, подтверждая это впечатление, он вел себя сдержанно, словно боялся взглянуть на меня в тонкой сорочке и увидеть что-то непозволительное, как тогда, в мансарде. Или просто волновался, чтобы я раньше времени не обнаружила его сюрприз. Стеснительный громила – ну и сочетаньице! Я с наслаждением вдохнула аромат цветов и, взяв вазу, переставила ее на тумбочку у кровати, подальше от лучей палящего солнца. Напевая себе под нос, я бросилась в ванную.

Прохладные струи душа мигом привели меня в чувство. А чему это, собственно, я так радуюсь? Щекотливому положению, в которое невольно угодила? Ответить на симпатию Кости – как, впрочем, и любого другого мужчины на этой планете – я не могла. Мама и Анька впустую тратили силы, уверяя, что нельзя раздувать великую любовь из каких-то пяти месяцев отношений, а потом заживо хоронить себя из-за ее потери. Мы с Аликом и пожить-то вместе толком не успели, наверняка потом вскрылись бы какие-то изъяны наших характеров, и этой идиллии в крошечной квартирке пришел бы конец… Соглашаясь с разумными доводами близких, я все-таки не могла заставить себя даже взглянуть в сторону другого мужчины.

Вот и сейчас, любуясь цветами, я вспоминала другой подобный букет, который как-то преподнес мне любимый. Хотя… возможно, это случайность, но сегодня я впервые за долгое время начала день не с созерцания фотографии Алика.

* * *

– Спасибо за цветы, мне очень приятно, – улыбнулась я Косте, хлопотавшему на кухне с яичницей.

– Какие еще цветы? – повернувшись, с недоумением буркнул детина в «веселеньком» женском фартуке. Тень напряженных раздумий мелькнула на его лице, словно он лихорадочно пытался придумать, чем объяснить появление пионов в моей комнате. – Это, наверное, Маша нарвала.

Ага, так я и поверила! Девочка сегодня не подбегала к окну, а поставить вазу снаружи просто не могла – при всем желании мне не удавалось представить, как такая крошка подтащила стремянку и, удерживая в руках вазу, ловко поднялась на уровень второго этажа. Ладно, раз Костя не желает признаваться, не буду настаивать. Мне же лучше – не придется ломать голову над тем, как деликатно его отвергнуть.

– Кстати, о Маше… хотел тебя попросить, – спохватился он, наливая мне чай. – Не отведешь ее на хор? Священник проводит занятия, все хочет отвлечь народ от увлечения мистикой. Дочка еще слишком мала, терпения не хватает, но он