– Эту машину мне сын подарил. Но пришлось и мужу новую покупать, уж больно он завидовал.

Посмеялись вместе, а потом Терёхина спросила.

– Ну, я же говорила, что у тебя в семейной жизни всё хорошо. Непонятно только, чего ты вздыхала. С мужем ведь не ссоришься?

– Раньше не ссорилась, пока он не начал моих новых знакомых метелить.

Это было не совсем правдой. Первый мой знакомый скорее отметелил его, а второй – закончил бой на равных. Я усмехнулась, вспомнив изумление Николая. Ко всему прочему, он не был так настырен, как Зеленский, и не собирался выяснять отношения с Иваном, просто уйдя с чужой территории.

Вот только зачем я рассказываю об этом подруге. Хвастаюсь, что ли? Нет. Что-то с Валентиной не так, и я говорила ей эту ерунду, чтобы развеселить. А то создавалось впечатление, что она разговаривает со мной, а мысли её так далеко, что запросто оттуда не вытащить.

– Весело живёшь, – заметила она. – Я даже по-хорошему тебе завидую. Небось, ты обо мне давно забыла, но поверь, старая дружба не ржавеет. Разве есть у тебя такие подруги, какой была я? Или Маслёнка?

– Таких – нету, – призналась я честно.

– То-то же, небось, и проблему твою обсудить не с кем?

– Не с кем, – опять согласилась я, вспоминая, что Валька всегда была самой проницательной из моих школьных подруг. Только вот к чужим проблемам относилась без пиетета. То есть, считала, что возникают они по глупости и разрешить их умному человеку ничего не стоит. Легко всё решала, легко в чужие дела вмешивалась. Казалась себе умнее других. Интересно, свои теперешние проблемы она так же легко разруливает?

Мы, правда, с нашей третьей подругой Люсей Масловой особо не давали ей разгуляться. Сдерживали нездоровую энергию, как мы сами говорили. Ну, начала Терёшка грязью фонтанировать. Надо перекрыть эту скважину. Только тогда мы это делали легко и долго друг на друга не дулись. Верили, что не со зла она на нас наезжает, а в таком случае чего ж с друзьями ссориться…

Раскидала нас судьба. Нас двоих и Люську Маслову. Маслёнка уехала в Москву учиться, да вроде так в Москве и осталась. После школы мы с нею и не виделись. Зато в школе погусарствовали, чего уж там. Главное, у меня и в самом деле больше не было таких верных и преданных подруг, как они. Может, потому, что я сама, выйдя замуж, стала совсем другой. Вовсе не той, какой была Юлиана Ивашова. Как будто лишив меня верных подруг, судьба выбила у меня почву из-под ног.

Оказалось, мне действительно не хватало слушателя. Мне некому было рассказать даже о том, – любому другому я просто постеснялась бы, – как я попала в аварию и взяла деньги от нарушителя…

– Правильно сделала, что взяла! – безапелляционно заявила Валентина. – Не понимаю, что тебя беспокоит? Ты всегда была перестраховщицей, а в современной жизни так нельзя. Нет, надо же, до сих пор не поумнела!

Я чуть было не сказала, что она сама, похоже, не слишком практичная, если при разводе с мужем вынуждена была уехать из Петербурга. Не иначе, ему досталась и машина, и квартира…

– Мне-то ремонт обошелся гораздо дешевле… как я думаю. Сын так и не сказал, сколько он заплатил.

– Ну и что же. Этот тип правила нарушил? Нарушил. Пусть платит. Как ты была, Ивашка, клушей, так и осталась.

– Что-то раньше ты меня клушей не называла.

– Жалела. Всё как обычно затевали мы с Люськой, а ты просто таскалась за нами хвостом, в душе наши хулиганства не одобряя.

– Ну, еще бы! Подделывать подписи учителей! Бросить в лужу портфель с учебниками, чтобы дневник намок, и двойка в нем расплылась.

– А дневник и намок, – расхохоталась Валентина, – только двойка в нем осталась цела-целёхонька.

Честно говоря, я была разочарована нашей встречей, о которой в какой-то момент подумала: вот, то, что мне нужно. Валька поможет расставить всё по местам.

Мне казалось, моя семейная жизнь никак не связана с предыдущей жизнью, где я представлялась себе девушкой смелой, веселой, отчаянной и могущей за себя постоять. А получается, по мнению Терёхиной, я и тогда плыла по течению? То есть, была не слишком боевой… Если я такой уродилась, так может и не стоит мне ничего менять, мелькнула трусливая мыслишка.

Но я уже слишком далеко от меня прежней, «уродившейся», отошла. Поздно было останавливаться.

– Чего ты примолкла? – затеребила меня Валентина. – Расстроилась из-за моих слов? Не слишком ли ты, Ивашова, уязвимой стала?

– По-твоему, плохо быть уязвимой?

– Очень даже плохо! – убеждённо сказала моя школьная подруга. – Конечно, я не психолог, а всего лишь философ, но поверь, постоянная работа с людьми привела меня к такому выводу. Что такое – уязвимый человек? Тот, кто от всякой шпильки, от всякого грубого слова, замыкается в себе и чуть ли не заболевает: ах, его обидели, ах, его оскорбили! Твою нежную душу укололи – дали тебе денег! Баксы! Тогда отдай их кому-нибудь. Хотя бы и мне. Честное слово, не откажусь!

Между прочим, я на эту подначку не повелась. Была уверена: возьмёт. А я потом пожалею. Не потому, что жадная или имею такую уж страсть к деньгам, а потому что… В самом деле, почему? Да она меня просто провоцирует! Нет, я пожалею потому, что меня разведут. А кому хочется чувствовать себя лохом?

Ну, совсем уж простодырой я не осталась. Это я сказала Валентине, вызвав её смех.

– Всё хорошо в меру, дорогая. Мы пытаемся договориться с собственной совестью. Вроде, и не быть такими же, как все вокруг, корыстными. Но в то же время и не отказываться от денег, что сами плывут к нам в руки… Ладно-ладно, не пыхти. Главное, передо мной тебе незачем притворяться, я сама такая. Человек должен с уважением относиться к деньгам. Чему, кстати, в школе нас не учили. Как-то всегда считалось, что мы не должны тянуться к материальному. Пели: раньше думай о Родине, а потом – о себе… А между прочим, биоэнергетики считают, что деньги – это энергия, необходимая нам для жизни. Так что нельзя относиться к денежкам без пиетета, а то уйдут… А ты увянешь.

Она рассмеялась собственной шутке.

Несмотря ни на что от встречи со школьной подругой я повеселела и в самом деле перестала терзать себя всякой там риторикой, почему да отчего. А улучшила своё настроение, скорее всего, ещё и потому, что мы заказали с Валюхой двести граммов хорошего коньяка, и тянули его потихоньку, впрочем, не забывая закусывать.

Я оставила машину на платной стоянке и договорилась с Иваном, что после работы он её заберет. У него были запасные ключи от моей машины.

Муж отнесся с пониманием к тому, что я встретилась с подругой, которая до того больше четверти века прожила в Питере, и теперь вернулась в родной город.

– Я всегда мечтал жить в Петербурге, – сказал мой муж, чему я несказанно удивилась: раньше он мне ничего такого не говорил.

И ведь было время, когда мы ещё не имели детей и свободно могли поехать куда угодно. Университет? Можно было бы перевестись на заочное. Если бы да кабы…