— Ты сегодня молодец, — сказала ей Марьяна, ласково погладив Баффи по голове. — Пойдем прогуляемся, а то меня укачало.

В огороде как и всегда приятно пахло травами, а над яркими цветами убаюкивающе жужжали пчелы. Марьяна присела на скамейку возле дома и с грустью посмотрела на выжженный участок земли, где раньше стояла беседка. Хоть она ее никогда не видела, но воображение живо нарисовало уютное и непременно выполненное из чистого дерева сооружение. Будто почуяв ее мысли, Баффи с любопытством зашла на пустой участок земли и начала деловито обнюхивать обгоревшие былинки растений. Марьяна хотела добродушно рассмеяться, наблюдая за ее суетой, но в этот самый миг у нее в животе неистово забурлило. Нет, ее не укачало в дороге, это рецепт от Стеши Сковородкиной и в ее случае не дал осечку.

«Как там в пословице говорится: кесарю кесарево, а в моем случае бьюти-блогеру рецепт от Стеши Сковородкиной», — с досадой подумала она и, скрючившись, побежала к дому.

Согнувшись пополам, Марьяна едва доковыляла до спальни. Ей казалось чудом, что она вообще удержалась на ногах. Подобная реакция организма была для нее не новостью, любое, даже незначительное расстройство пищеварения протекало именно таким образом, и все силы уходили на исцеление от недуга. Единственным верным и проверенным временем лекарством было залечь в постель и подремать пару часов.

Марьяна медленно освободилась от спортивного костюма, свешав его на спинку стула, достала из бабушкиного шкафа огромную шаль, укуталась в нее и прилегла на кровать. В этот раз неприятные ощущения в животе были настолько сильными, что она на время утратила привычный ей оптимизм и совершенно серьезно задумалась над тем, что она вообще здесь делает, вдали от большого города, в деревне, куда после дождя можно въехать только на сверхпроходимом внедорожнике.

Протест, который Марьяна хотела продемонстрировать мужу-изменнику, с треском провалился. Шурик оказался настолько увлечен повесткой дня своей командировки, что рассматривал ее единение с природой как очередную блажь, а не как откровенный вызов прошлой жизни. Не вышло у нее достойно блефовать, было ощущение, что двое сидели за карточным столом, только Шурик играл в покер, а она — в подкидного дурака. Марьяна с горечью вспоминала, что ни в одном из разговоров с мужем она не услышала ни единой нотки сожаления и покаяния.

Почувствовав очередное покалывание в боку, она стиснула зубы и тяжело задышала, в очередной раз желая оказаться в городе, где она, по крайней мере, могла бы вызвать врача на дом, даже если ее высокопоставленный муж не смог бы лично позаботиться о ее здоровье. Но здесь Марьяна была совершенно одна.

Ей не удалось как следует поразмыслить над этим неприятным озарением, ее мысли бессовестно перебил вибрирующий на подоконнике телефон, вселив робкую надежду, что Шурик осознал свою эмоциональную скупость и обеспокоился ее долгим молчанием. Марьяна нажала на кнопку вызова и действительно услышала голос Александра, но по его тону нетрудно было догадаться, что он позвонил, чтобы выплеснуть на нее свое негодование, а не из-за чувства вины.

— Привет! — эмоционально проговорил Шурик. — Марьянка, как же меня все задолбало…

От нее требовалось в ее обычной жизнерадостной манере поддержать разговор, найти нужные слова, чтобы успокоить мужа и вселить в него веру в то, что такой замечательный сотрудник никогда не задержится на рынке труда. Однако недомогание не позволило Марьяне достойно отыграть разученный на зубок спектакль.

— Привет! Что случилось? — довольно сухо поинтересовалась она.

— Все… Разом все случилось, — негодовал Александр.

— Старческий маразм любимой начальницы, например. Выскочка Васильев, ведущий, мать его, инженер еще приключился. Видимо, в провинции тайно обучают без проблем влезать во все труднодоступные места к начальству.

— Это всего лишь рабочий момент, все утрясется, — дежурными фразами пыталась урезонить его Марьяна, но упоминание в разговоре начальницы заставило ее тут же задать провокационный вопрос: — Все забываю спросить, а сколько лет вашей Замоедке?

В трубке повисла пауза, Шурик взволнованно задышал в динамик, с головой выдавая свое смятение.

— Понятия не имею, на именины не был приглашен, — грубо ответил он, но тут же непривычно ласково защебетал: — Ты еще не устала от своих каникул? Учти, я со дня на день возвращаюсь и хочу, чтобы в нашем гнездышке меня встречал мой неугомонный блогер.

Появившаяся нежность в его голосе на какое-то время погасила душевную боль от измены, и Марьяна была уже в шаге от того, чтобы заручиться у мужа согласием взять в город ее мохнатую питомицу и наконец-то завершить затянувшиеся каникулы. Но от острой боли в животе она с трудом подбирала нужные слова, решив начать издалека этот непростой разговор.

— А я здесь заработала себе расстройство желудка, ты же знаешь, как я феерично страдаю этим недугом, — с трудом воспроизвела веселые нотки в голосе Марьяна. — Вот теперь лежу, укутавшись в шаль, и страдаю.

— Выпей таблетку, и все пройдет, — ответил Шурик. — Жаль нет пилюли от моих проблем, вот у меня тут реальная диарея.

Он замолчал, но этих циничных слов хватило Марьяне сполна, чтобы вновь проникнуться к нему неприятием. Ей очень хотелось собраться с духом и выплеснуть на мужа все, что уже несколько дней клокотало у нее в груди. Только теперь к измене благополучно добавился его махровый эгоизм, который она раньше у него не замечала.

— Спасибо за рекомендацию, а то я своей белокурой головой так и не смогла сгенерировать сей нехитрый алгоритм, — съязвила Марьяна.

— Знаешь что… — пылко начал муж, но телефонная связь вовремя оборвалась, оставив Александра наедине с его ядом.

«Вот не зря я не взяла его фамилию. По-моему, фамилия Гнилов в нашей семье подходит исключительно ему», — едко подметила Марьяна, сильнее кутаясь в шаль.

Как только боль в животе немного отступила, она незаметно погрузилась в поверхностную дрему, но на этот раз разум не стал уносить ее далеко, а ограничился оградой дома бабы Марфы. В своем сновидении Марьяна оказалась во дворе, напротив крыльца. Она будто наяву почувствовала принесенный ветром со стороны огорода запах горелых досок, едва уловимый, с горьковатой примесью сгоревшего сена.

Широко раздувая ноздри, Марьяна смотрела на крыльцо, не сомневаясь, что скоро увидит что-то такое, что определенно стоит ее внимания, и она не ошиблась…

Спустя несколько мгновений ожидания, рассекая светом фонаря вечерние сумерки, во дворе появилась Галина Ковригина. Она торопливо закрыла за собой калитку и быстро двинулась к дому, демонстрируя весьма сносную физическую форму. Марьяна медленно последовала за ней, совершенно не испытывая страха. Она совершенно ясно осознавала, что это сон и, как и прочие подобные сны в этом доме, он наверняка несет в себе очередное послание из прошлого.

Чтобы проверить свою теорию, Марьяна невесомо коснулась плеча бабы Гали, когда та пыхтела, открывая навесной замок, но никто из них двоих не ощутил этого прикосновения. В очередной раз смирившись с ролью стороннего наблюдателя, Марьяна сделала шаг назад, гипнотизируя ссутулившуюся спину старухи.