с помощью дежурной службы Народного комиссариата внутренних дел добыть некоторые сведения о бывшем майоре Аристархове. Сведений в краткой копии личного дела имелось с избытком, но оперативников интересовало, владел ли майор недвижимостью в Московской области. К сожалению, в материалах упоминалась только квартира в ведомственном доме на улице Герцена.

Наконец, когда на востоке забрезжил рассвет, в Управление вернулся Васильков.

– Нашли! – заявил он с порога. – Всех нашли!

– Кого это «всех»? – подивился Иван.

Повесив на спинку стула пиджак и положив в ящик стола пистолет, Сашка поделился подробностями:

– Нашли и начальника поезда, и проводника девятого вагона. Мировой дед, доложу я вам, – воевал в Гражданскую у Буденного. Он запомнил молодую дамочку, неожиданно пожелавшую сойти на второй от Москвы станции, хотя билет был куплен до Смоленска. Такое случается редко, потому дед ее и запомнил. Описание дамочки соответствует внешности Марии Мирзаян: лет двадцати – двадцати двух, стройная, среднего роста, золотистые волосы, белокожая, лицо миловидное. На станции Одинцово дамочку встретил статный, опрятно одетый мужчина лет тридцати и, как выразился проводник, с «богатой медной шевелюрой». Больше он этих людей не видел.

– Ну вот, – устало улыбнулся Егоров. – Теперь копать будет чуть полегче.

Фраза «копать будет чуть полегче» вовсе не означала, что задача по оперативному расследованию вдруг стала сравнима с разгадкой ребуса в «Пионерской правде». Поломать голову еще оставалось над чем. И сыщики, вооружившись подробными картами Московской области, принялись кумекать…

* * *

«Опелю» Аристархова в 1945-м исполнилось десять лет. Не так уж много при условии спокойной эксплуатации одним заботливым хозяином. Но, увы, несчастную машину эксплуатировали совершенно в других условиях. Она была старой, потрепанной, пережила войну, несколько ремонтов и далеко не одного хозяина.

Обилие подобных машин на дорогах советских городов для нелегкого послевоенного времени стало обычным явлением. Даже на широких проспектах Москвы новые автомобили встречались очень редко. Всего в 1945 году в Советском Союзе выпустили около восьмидесяти тысяч грузовых и легковых машин – половина от уровня 1940 года.

На кузове и бамперах трофейного «Опеля» виднелись царапины, а темно-серая краска была явно положена слоем поверх заводской. Скорее всего, даже последний владелец не ведал, через что прошел этот автомобиль и сколько намотал километров по тяжелым дорогам Второй мировой войны.

Когда Егоров осматривал «Опель» во дворе, то заметил, что руки механиков почти не касались мотора. Следы ремонта остались на деталях подвески и на кузовных элементах, в электрике и на осветительных приборах, в интерьере кабины, в остеклении и, конечно же, на колесах. В моторе менялись свечи зажигания, чистился карбюратор. Головка блока цилиндров, судя по девственным болтам и старой прокладке, не снималась ни разу за все десять лет. А вокруг маслозаливной горловины имелось множество старых и свежих подтеков.

Все это вкупе с запасной канистрой бензина в багажнике говорило о том, что мотор очень аппетитно потреблял горючее. Об этих умозаключениях Егоров поделился с товарищами и, глядя на карту, задумчиво сказал:

– В Москве заправочных станций – в достатке. А в области, как мы знаем, их всего по одной, максимум по две на каждом направлении.

– Есть такое дело, – поддержал Васильков. – Помнится, когда мы ездили в Ивановскую тюрьму допрашивать генерала Пфеффера, то в Московской области заправок вообще не встретили. Ближайшая оказалась в Петушках, а это уже соседняя область.

Раскусил задумку Егорова и Старцев:

– Полагаешь, Аристархов встретил Марию на станции, куда-то повез и по пути завернул на заправку?

– Уверен, так и было, если до цели им предстояло проехать не менее тридцати километров. Если же он снял дачу где-нибудь поблизости…

– Например, во Внукове, в Переделкине или в Барвихе, – подсказал Бойко. – Я бывал в тех краях – деревень и дачных поселков там в достатке.

– Вот именно. Тогда заезжать на заправочную станцию ни к чему.

Иван Харитонович молниеносно сверстал план.

– Поступим так, – сказал он. – Константин остается на телефоне. Бойко, Баранец и Горшеня берут половину фотоснимков и отправляются в рабочий поселок Одинцово, где Аристархов встретил Марию с поезда. Опрашиваете всех! Работников станции и почты, участкового, продавцов магазинов, дворников и простых граждан. Если парочка там не появлялась, начинаете объезжать соседние населенные пункты.

– Годится, – Олесь сунул за пояс личное оружие.

Старцев воодушевленно продолжал:

– Василий, Александр и я определяем заправки, расположенные недалеко от поселка Одинцово и с оставшимися снимками едем опрашивать их работников. Олесь, при малейшей возможности звони Константину и докладывай о ходе поисков. Мы постараемся извещать Костю с каждой заправочной станции…

Бойко с двумя старлеями умчался на «эмке» в сторону второй железнодорожной станции по смоленскому направлению. Егорову, Старцеву и Василькову понадобилось всего десять минут, чтобы выяснить расположение всех заправочных станций на западе Московской области.

Иван Харитонович вовремя вспомнил, что в соседнем кабинете, где работала оперативно-разыскная группа, занимавшаяся преступлениями на транспорте, висела огромная карта Москвы и области с обозначением дорог, мостов, маршрутов и остановок общественного транспорта, переездов, светофоров, ремонтных мастерских, автобаз, заправочных станций…

Взяв у дежурного ключ от кабинета, они вооружились блокнотами и через минуту уже изучали условные обозначения, пестревшие на огромной карте.

Если не брать в расчет черту города, то в радиусе тридцати километров от железнодорожной станции Одинцово нашлось всего четыре бензозаправки. Записав их местоположение, Старцев тотчас позвонил дежурному по гаражу.

– Аж четыре свободные машины! – возрадовался он, переговорив с дежурным механиком.

Егоров сладко зевнул:

– Это единственный плюс работы по ночам.

– Поехали, братцы-товарищи…

* * *

Первая заправочная станция располагалась в девятнадцати километрах к северу от Одинцово – в Нахабине. Туда с Петровки сразу и рванули.

– Это хорошо, товарищи офицеры, что по заправкам будем шастать, – бубнил густым басом старый водитель, знавший по именам всех оперов. – А то мой шарабан бензин-то живьем глотает и не давится. Заправок-то за городом раз-два и обчелся…

Признаться, оперативники тоже были обескуражены малым количеством бензозаправочных станций. На карте, которая висела в соседнем кабинете Управления, они обозначались черно-белым кружком на L-образной ножке. В Москве таких кружков насчитывалось несколько десятков, а за ее пределами сиротливо пестрело всего несколько штук. Это было связано с тем, что в начале войны из народного хозяйства СССР для нужд фронта изъяли около половины всех исправных автомобилей – 206 тысяч грузовиков, спецмашин и легковушек. Похожая ситуация сложилась и на Московском крекинг-заводе. За годы войны на его оборудовании переработали 2,8 миллиона тонн нефти. Разумеется, большая часть топлива отправлялась на фронт. В тылу оставалось мало автомобильного транспорта, мало топлива, и часть заправочных станций за ненадобностью закрыли либо демонтировали.

– Ничего, братцы-товарищи, и с этим делом