офицер приказал духам заплакать, выдвинув унизительное требование, заставившее медиумов выйти из транса, а вселившихся в них духов в срочном порядке покинуть новые тела. «Видите, вот и нет больше никаких Хаука, я гораздо сильнее их», – злорадствовал он. Потом повернулся к Зибо и глумливо ее спросил: «Ну и где они, эти твои Хаука?» После чего бил ее, пока она не сказала, что духи все ушли.

Подвергнув этой жестокой пытке и других узников, он велел отвести их обратно в камеры и там запереть. Однако в стенах тюрьмы неожиданно появился новый бог: обожествленный дух самого Крочиккии. «Я новый Хаука, меня зовут Корсаси (3), то есть корсиканец, – заявил он и добавил: – Я сильнее всех остальных Хаука, и нам надо вырваться из этой тюрьмы». Под предводительством божественного духа самого Крочиккии узники проломили стены узилища, выложенные из сырцового кирпича, и бежали, не дав возможности Крочиккии в человеческом обличии опять схватить их и посадить под замок. Зибо отправилась в ссылку на Берег Слоновой Кости, но само движение ширилось все больше и больше, вирусом распространяясь по городам. Вселяясь в разных медиумов, Крочиккия стал известен и под другими именами, в том числе как Кросисия, Коммандан, майор Мугу и Злобный майор – бог, способный на любую агрессию и бесчинства.

* * *

Как физически осуществляется вселение духа? В Нигере человеку приписывают тройственную натуру, считая его состоящим из тела, энергии и двойника биа, которого можно увидеть в качестве отражения на поверхности спокойного озера или же полуденной тени на песке. По ночам неугомонный биа покидает тело и улетает побродить по миру на волнах наших снов. Если верить этнографу Жану Рушу, в 1950-х годах ставшему свидетелем сотен ритуалов, медиум может видеть приближение духа-захватчика, или биа, незримого для всех остальных, – когда все начинают танцевать, он идет на запах ладана и грохот барабанов. «Дух держит в руках шкуру только что забитого животного, потом трижды подносит ее к танцующему окровавленной стороной, – рассказывал Руш. – В первый раз у того из глаз льются слезы; во второй из носа течет слизь; в третий он кричит… Затем, на счет четыре, дух надевает окровавленную шкуру танцующему на голову» (4). Вот каким образом подлинное биа человека заманивают в ловушку, будто сажая в мешок, пока дух-агрессор вселяется в физическое тело и занимает место его истинного биа, отчего тело становится безвольным и вялым. Далее дух-агрессор говорит и действует посредством своих новых членов, наделяя их сверхчеловеческой силой, напрочь пренебрегая любыми человеческими нормами, благодаря чему тело теряет всякую чувствительность к боли. Решив покинуть тело, дух-захватчик снимает с головы шкуру животного, выпуская на волю пойманное биа, после чего медиум открывает глаза. «Они всегда начинают кашлять, будто выйдя на воздух из душного подвала», – рассказывал Руш. Хотя медиумы никогда не помнят, что с ними было, транс неизбежно сменяется изнеможением. Со своей стороны, примерно в 1976 году Руш лично встретился с Горацием Крочиккией, под самый занавес жизни презренного майора, когда тот возвысился до должности генерал-губернатора Берега Слоновой Кости. И потом сообщал, что его собеседник, на тот момент старик в возрасте без малого девяносто лет, не всегда говорил вразумительно, но инцидент в ниамейской тюрьме все же помнил.

Дух вселяется независимо от воли человека: конкретного «гостя» выбрать нельзя. Когда же дух выбрал какого-то человека, то потом он может вселяться в него всю жизнь. Отказать ему нет возможности. Это может создавать множество затруднений: в человека, трудившегося правительственным чиновником и занимавшего высокооплачиваемую должность в надежде ее сохранить, мог вдруг вселиться Кросисия и с пеной у рта броситься оскорблять коллег. Дух отличался такой агрессивностью, что порой даже убивал своих безвольных медиумов. Но с помощью ритуальной церемонии духов Хаука можно было вызывать совершенно осознанно, уединившись в безопасном, заранее подготовленном месте где-то в глуши или в стенах собственного дома, подальше от распахнутых в ужасе глаз общества. Здесь можно было все тщательным образом организовать, дабы познать это странное могущество, наполнив адептов энергией, которая сохранялась гораздо дольше тех нескольких минут или часов, на которые в них вселялся дух. В состоянии транса медиумы под грохот боевых барабанов занимались строевой подготовкой, маршировали и чеканили шаг. Адепты призывали колониальных духов принимать участие в дискуссиях за круглым столом, вырабатывали новую политику и принимали декларации. А в отсутствие пробковых шлемов делали их из тыквы.

Набирая силу и все больше прирастая новыми членами, спиритическое движение Хаука получило возможность оккупировать французов, в точности как те оккупировали Нигер. Обоготворение превратилось в инструмент сопротивления и инакомыслия, работающий в астральном плане, недоступном для механизмов европейских имперских властей. Инструментом мучительным и нежеланным, хотя именно в этой нежелательности и крылось все его могущество. Силы, стоящие за ошибками, слепым случаем и такой же слепой удачей, сформировали водоворот возможностей. Как писал в своей книге «Обездоленные на земле» Франц Фанон: «Если нам и надо куда-то прийти, то именно в эту зону оккультной нестабильности людей» (5).

* * *

Идея о том, что в человека могут вселяться духи, появилась на свет на стыке порабощения и просвещения (6), в той самой точке, где сошлись воедино современные представления об имущественных правах, взгляды на природу человеческого «я» и вера в потусторонние силы. Хотя подобные прецеденты случались и в прошлом, вселявшиеся в человека духи стали свидетельством всей жестокости современного мира, начиная от похищения мужчин и женщин для трансатлантической работорговли и кончая стремительным крестовым походом европейского империализма. Сообщения о «волнениях», «диких жестах», «неистовстве» и «безумии», просачивавшиеся с захваченных периферийных территорий, неизменно трактовались через христианскую призму демонизма и в этом качестве требовали обязательного изгнания духов. Огромный спектр ритуальных и иных практик, разбросанных по огромным территориям земного шара, назвали одним и тем же словом possession, от латинского potis и sedere (7), которое в равной степени означает обладание и телом, и землей и дословно переводится как «право занимать то или иное конкретное место либо в нем оставаться». «О безумцах говорят, что в них вселился дух», – писал в своем «Левиафане» Гоббс.

Для философов эпохи Просвещения вселение в человека духа представляло собой возможность осмыслить человеческую природу. Современный человек был сотворен путем изгнания из него духов, что помогло ему укротить своих демонов и стать рациональной, владеющей собой личностью, способной общаться с другими и принимать участие в экономической деятельности. Этот владеющий собой человек, «хозяин собственного “я”», как писал о нем Джон Локк, стал тем фундаментом, на котором строилось современное государство. Его теневой двойник мог быть одержим демонами, но мог быть и нищим, порабощенным представителями белого