уже не те, да и семейное положение обязывает. Конечно, одаривал любовницу подарками. То машину, то камешки, то колье от якобы самой Елизаветы-царицы. Чтоб не искала Снежаночка спонсоров на стороне, а была верна только ему одному. Разве можно устоять перед такой грудасто-жопастой? Ревнивый Прохор Иванович человек, ох какой ревнивый. И обидчивый. От его обид многие пострадали. Кто в тюрьме гнилой, а кто и в земле сырой.

Не устоял перед чаровницей и Илья Викторович, был грех. Но двигала им не столько похоть и, упаси господи, любовь. А то самое высокое чувство злорадства. Шеф имеет меня, а я имею любовницу шефа. Это очень заводит и поднимает престиж в собственных глазах. Снежане тоже удобно. Сразу два спонсора. А может, и больше. Каждого она заверяет, что для него — единственная.

Само собой, соблюдал Алмазов настоящую шпионскую конспирацию. Со Снежаной встречался на специально снятой квартире, созванивался с левого телефона, зарегистрированного на сеть быстрого питания. Единственный, кто знал о тайной связи, — Сережа Зверь, но он человек надежный. Кандидат состоял в официальном разводе и опасался, конечно, не семейных разборок. А гнева покровителя.

Вчера красотка опоздала на целый час, разорвав плотный график любовника. Позвонила сама, сказала, что нужно срочно встретиться, у нее серьезная проблема. Алмазов все бросил и примчался. И целый час торчал на тайной квартире, глядя на дождь, вместо того чтобы встречаться с избирателями и заниматься благотворительностью.

Содержанка двух господ не извинялась, потому что женщина. Заламывая тонкие руки, поведала, как накануне вечером, управляя той самой тачкой, что подарил Прохор Иванович, сшибла на переходе мужика. Трезвого. Не насмерть. Виновата сама, тут вариантов нет. Предъявила фото на смартфоне — сидящего на газоне перца с залитым кровью лицом. Тот оказался человеком вменяемым, предложил договориться на месте без ГИБДД. Двадцать тысяч долларов. Завтра. Иначе видео с регистратора проезжавшей мимо машины улетит в Сеть.

— Откуда он знает, что в машине был регистратор? — спросил помрачневший Алмазов.

— Так она остановилась, и хозяин сам показал. Там и номера видны, и я.

— Это не разводка?

— Какая разводка, Илюша? Я ж его вообще убить могла!

— Ну допустим. То есть тебе нужны деньги?

— Илюш… Это мой косяк, и я сама с ним разберусь.

Снежана сняла с себя то самое колье Елизаветы.

— Вот… Один чел подарил… У меня с ним сейчас ничего… Штука дорогая, он у Сотбиса какого-то купил.

Челом был Прохор Иванович, никто другой такой презент в Новоордынске не подогнал бы.

— Мне самой не продать. Да и быстро не смогу, а деньги завтра нужны. Ты колье забери, потом толкни. А мне сейчас двадцарик.

Будь на месте Снежаны любая другая дама сердца, Алмазов разрулил бы проблему безо всяких денег. Велел бы Сереже найти этого раненого и популярно все объяснить. Но сейчас есть риск засветки. А Прохор ухо востро держит, хоть и сидит в Москве, а не здесь. Но в Новоордынске у него везде свои уши. И слушок об аварии обязательно до них долетит. И спросит он, а чего это ты, дружок, вдруг за мою Снежанку вписался? И на случайное знакомство не свалишь. Не верит Архипов в случайные знакомства, поэтому и сидит в златоглавой, а не в захолустье.

Стало быть, вариант с продажей колье вполне резонный, тем более стоит оно на порядок дороже. Дам ей денег, пусть сама разбирается. На том и договорились.

Убрав тетрадку со стихами в стол, он достал колье и вызвал Брагина. Сережа явился через минуту.

— Надо продать. По-тихому. Не через Сеть. Вещь дорогая, антикварная. Сделаешь?

Брагин осмотрел колье.

— Сколько?

— Сорок тысяч. Евро.

— Сделаю… Меня как раз спрашивали.

— Сережа, ты не понял… Ни мое, ни твое имя не должно светиться. Это очень серьезно.

— Тогда сразу не обещаю.

— Сразу и не надо. Надо — по-тихому.

* * *

Алла принесла обещанный диск после обеда. В отдел. Но не ушла, предложив посмотреть вместе. Встала, чуть пригнувшись рядом с Мотей, приблизив декольте к его лицу на предельно допустимое расстояние.

— Этот — постояшка… Жена, дети, бизнес. Грабить не будет. Его пузо сразу выдаст.

Приблизилась еще ближе, якобы присматриваясь к записи.

— Этот — с радикулитом. Любит, когда девочки по спине в школьной форме ходят. Педофил, наверно, а нам и не жалко. Лишь бы платил. Давай дальше.

На экране возник следующий клиент — молодой парень в спортивных штанах, футболке и жилетке, из нагрудного кармана которой выглядывал смартфон.

— Этот всего раз был.

Парень платил наличкой. Пока Жанна пересчитывала купюры, он повернулся вокруг собственной оси.

— Зачем он крутится? — Матвей поставил запись на паузу.

— Не знаю… Вроде трезвый.

— Мобильник видишь в кармане? Кто ж так носит? Выпасть может. И повернут камерой наружу. Он снимал обстановку. А что у вас записывать? Это ж не Эрмитаж и не штаб-квартира ЦРУ. Да и прикид так себе. Шпана скорей всего местная. Но у нас не светился, я бы узнал.

Матвей запустил запись. Жанна полезла под стойку, убирая деньги.

— Позор. Уклонение от уплаты НДС. Отсюда и все ваши беды. Фамилии и телефоны клиентов, как я понимаю, вы не спрашиваете.

Алла развела руками, подтверждая догадку Бердяева.

— Ладно, сами поищем. Участковый его наверняка знает. Я всегда говорил — люди палятся на ерунде.

— Спасибо.

И Алла с нежностью положила ему кошки-ладошки на плечи, словно собираясь сделать массаж.

— Ты такой зажатый. Расслабься.

Он не успел возразить, дверь распахнулась.

На пороге стояла Татьяна. С лицом как у Снежной королевы, увидевшей в руках у Кая спички.

Матвей тут же сбросил руки Аллы, вскочил и нахмурился.

— Тань, ты зачем пришла? Я ж сказал не выходить из дома! Это опасно!

— Мы можем поговорить? Наедине?

— Конечно, — Матвей повернулся к поникшей Алле. — Алла… Геннадьевна… Подождите в коридоре.

— Я Ивановна, — зло поправила Телегина и, хлопнув дверью, вышла из кабинета.

Матвей тут же пояснил:

— Это потерпевшая… По ночному налету. Запись принесла. С камер. Раскрываю.

Вышло коряво, хоть и было чистой правдой.

— Что случилось?

Татьяна порылась в сумке и достала блокнот Матвея.

— Я тут тоже кое-что раскрыла.

— Ой, спасибо! Мне не к спеху, сам бы зашел.

— Мне к спеху… Четвертое мая. Ни о чем не говорит?

Мотя попытался вспомнить, но тщетно. Хотел тут же прогуглить «Этот день в истории», но понял, что дата каким-то образом касается его и Татьяны. И вряд ли поисковик даст нужный ответ.

— Обычный день… Весна, праздники, дача, шашлыки, все такое…

Татьяна раскрыла блокнот, пролистала и продемонстрировала нужную страницу. Вернее, ее отсутствие.