— Эй, Айсбайн, — окликнул людоеда еще один голос, такой же резкий и грубый. — Чего ты там?

— Да рыцарь тут был, Сихмон, вот только сгинул куда-то.

Над травой появилась еще одна голова. Этот людоед был еще отвратительнее первого: лысый, с уродливой ссадиной на лбу и такой же обвислой бородой, похожей на выцветшую болотную тину. Сихмон распространял такое зловоние, будто только что выкупался в помоях.

— Нет тут никакого рыцаря, — сказал он, глядя прямо на Тристана. — Я даже запаха не чую, пойдем.

— Тут моя добыча!

— Нет тут добычи, — сказал Сихмон, — но она недалеко. Чуешь?

Айсбайн поднял голову и принюхался.

— О да, — сказал он, — чую, там люди и… ох, что за необычный и приятный аромат в наших краях?

— Вот и я думаю, — кивнул Сихмон. — Пойдем поймаем их, а там мама нам все и объяснит.

— Что объяснит, олухи окаянные? — раздался третий голос.

Тут же над травой возникла новая голова: седые грязные волосы и впалые щеки.

— Что это за запах, мама? — спросил Айсбайн.

Мамаша-людоед повела носом.

— Человек, — сказала она, — пахнет хорошим ужином и…

Она запнулась и снова повела носом. Лицо ее вдруг засияло.

— Нагга! — сказала мамаша-людоед так тихо, словно испугалась звука собственного голоса. — Но как сюда занесло…

— Кого? — спросил Сихмон.

— Тихо, — мамаша отвесила Сихмону подзатыльник. — Не спугни. Это же запах Фэ-Мушрà. Ноздрям своим не верю. Идемте, дети мои, идемте скорее, нельзя упустить такой шанс! На этот раз ошибки быть не может! О, скорее, сегодня вечером я приготовлю кихкилах.

— Кихкилах! — Оба людоеда страшно обрадовались. — Настоящий кихкилах?!

— Нет, игрушечный, — огрызнулась мамаша. — Скорее туда, иначе мы упустим Фэ-Мушра и навлечем на себя гнев Нагги.

Людоеды ушли. Тристан слышал топот их тяжелых ног, под которыми с треском ломались опавшие сучья.

«Что такое Фэ-Мушра? — пронеслось у него в голове. — Они сказали, там люди и Фэ-Мушра. Кого они так называют? О тролль, да это же И-гуа. Выходит, людоеды все-таки едят и лошадей».

Тяжелые доспехи крепко прижимали Тристана к земле. Он напряг мышцы, но руки и ноги все равно не могли поднять такой вес.

— Миста, Вирель, И-гуа, бегите! Спасайтесь! — изо всех сил крикнул он, надеясь, что друзья услышат его.

Ему ответило лишь эхо, которое быстро потонуло в темных дебрях. Тристан попытался перекатиться на бок, но доспехи не позволили ему сделать и этого. Он дергался и извивался, но всякий раз возвращался в прежнюю позу. Он беспомощно лежал на спине, как птенец, выпавший из гнезда.

И тут в голову ему пришла спасительная мысль. Он торопливо сбросил с себя обе железные перчатки, затем сунул освобожденные пальцы под кирасу и стал расстегивать тугие кожаные ремни. С двумя — теми, что охватывали его плечи, — он справился быстро, но с нижними пришлось повозиться. Они были прикручены так крепко, что никак не хотели отстегиваться. Ремень больно врезался в кожу. И все же Тристан одолел и его, после чего слегка приподнялся и резким движением рук сбросил увесистую кирасу. Пот струями катился со лба, попадая в глаза, отчего их жутко щипало. Приходилось терпеть. Самыми непослушными оказались наплечники. Они никак не поддавались, а ремни упрямо выскальзывали из пальцев. Наконец он отделался от доспехов. На нем остались лишь легкая льняная рубаха и темно-серые штаны.

Яма оказалась не такой уж и глубокой. Он без труда выбрался из нее, оставив на дне все свое снаряжение. Не нужно было быть следопытом, чтобы вычислить путь, по которому шли людоеды. Они даже не протаптывали, а проламывали себе дорогу через лес, сокрушая кусты и небольшие деревья. Со стороны могло показаться, что тут промчалась вся амбинская конница. Тристан бежал со всех ног, забыв обо всем на свете, в надежде успеть на помощь к друзьям.

Наконец он остановился перевести дух. Он сильно запыхался и оперся рукой о дуб. Тут юный рыцарь огляделся и обмер. Он стоял на небольшой полянке, которая выглядела как самое настоящее поле битвы.

Тристан присел на корточки и увидел прямо перед собой хорошо знакомую тетрадь.

— Тетрадь Виреля, — пробормотал он.

Значит, в этом месте людоеды напали на его друзей. Что же теперь делать? Куда они их потащили? Где искать их логово?

Тристан обхватил голову руками и глубоко зарылся пальцами в свои густые медно-рыжие волосы. Все пропало. Он один посреди темного, враждебного леса, его друзья в плену у людоедов, а он не в силах им помочь. Он даже не знает, куда идти. Лоб его уперся в колени.

— Зачем? Зачем я во все это ввязался? — Тристан буквально грыз себя. — Какой я, к троллю, рыцарь? Я самый обыкновенный крестьянин. Потащился спасать принцессу, тоже мне, кин Эгланд.

От печальных мыслей его оторвал чей-то сдавленный крик, раздавшийся из-за кустов. Тристан вздрогнул и вскочил на ноги. Нетвердой рукой он обнажил меч, силясь унять дрожь. Неужели людоеды не ушли?

Крик повторился. Нет, это не людоеды. Это какое-то чудовище, только кричит оно больно жалобно, словно зовет на помощь. Тристан успокоился и шагнул к кустам. Крик прозвучал в третий раз. Теперь от страха и дрожи не осталось и следа. Это был не крик, а зов какого-то беспомощного существа.

— И-гуа! — воскликнул он