– Я иду домой, – проворчал Серёжа, отдёрнул руку помощника и развернулся в сторону Неясыти.

– Почему?

– А ты как думаешь, придурок? Я промок до нитки… И у меня рука в крови!

Серёжа ушёл, и Борька не спешил его догонять. Интересно, как долго он будет стоять по колено в воде как истукан? Это уже не особо касалось Серёжи. Он хотел как можно скорее вернуться домой, залезть на печь и отогреться. Клал он на этого Борьку и на всё Неясыть!

Перед избой он отрясся, сбросил с себя всю тину и прилипшую к одежде траву. Ладонь уже не так сильно болела, и он вошёл в избу, неся с собой стойкий запах трясины.

1 декабря 1988 года, ночь

Ему это осточертело. Каждый новый раз, когда он просыпается средь ночи, точно от звука из печи или снаружи, то становился всё более и более раздражительным. Серёжа поднялся и сел на печь. Вокруг было тихо. Умиротворённо. Если бы не болотистый запах, можно было бы ощутить спокойствие домашнего уюта. Теперь же, этот кисловато-водянистый запах возвращал боль в ладони, которая была перевязана и обработана.

Григорий всё ещё был в отрубе. Вечером он ещё проснулся, что-то пробубнил, сделал глоток воды и уснул. Мария и Вера почти весь прошлый день ухаживали за больным, особенно когда того мучил жар. Но Беглову-младшему было плевать. Он спрыгнул с печи и направился к окну.

На этот раз ему казалось, что вдали орал кот, а рядом с избой кто-то бродит. Небольшой и шустрый, прямо как бродячий пёс. Подобный гость уже был, и Серёжа прекрасно помнил кого-то в ту ночь, когда убили Юлию. Сейчас за окном было тихо, ни единого следа хоть кого-нибудь живого.

– Ну иди сюда, шавка, покажись, – тихо проговорил парень.

Тишь да гладь. Он выругался и начал одеваться для выхода наружу. Уже стало плевать что там говорил Бражник и Борька про ночь и её опасности. Плевать что будет, что может быть. Ему осточертели все эти идиотские угрозы, пустые попытки запугать и запутать. Постоянные секреты и недомолвки, какая-то психованная мистика со всеми этими сумасшедшими жителями Неясыти. Тело парня горело, злость распыляла разум, – он хотел действовать, и плевать на последствия.

Серёжа прихватил нож со стола, так, на всякий случай. Рядом с дверью стояли накрытые корзины с новыми припасами, о которых никто не просил.

– Покажись, собака, – тихо повторил он. У Серёжи и в мыслях не было убивать животное – если только не в целях самозащиты. Он только представил, как до чёртиков напугает собачонку, показав, из какого теста сделан, и отобьёт у неё всякое желание появляться рядом с чужой хижиной.

Стоило охотнику выбраться на охоту, как и он сам стал отчасти добычей. Подозрительный топот утих, но появилась слегка новая картина, – посмотрев в сторону Неясыти, Серёжа увидел дрожащий желтоватый свет, как от костра. Неужели эти сумасшедшие решили разжечь огонь среди ночи? Забыв об осторожности, парень направился в сторону главной улицы.

Не успел он сделать и десяти шагов, как сзади раздалось то, что и разбудило его. Топот. Быстрый галоп. Кто-то бежал прямо на него!

Парень резко развернулся обратно к избе и выставил перед собой нож. В голове вспомнилась свинья, убившая Владика, и волки, загрызшие лесника, даже отвратительное существо перед испуганной Юлией. Он пожалел, что вышел наружу. Мгновение в голове он представлял отвратительную лысую помесь свиньи и волка.

Чёрная тень наскочила на него, но вместо того, чтобы повалить незадачливого охотника на землю, пролетела над его головой. Серёжа развернулся за ней следом, – ему ясно дали понять, что в ловкости он на последнем месте.

Свет луны едва касался обоих фигур, но парню хватило времени сразу различить силуэт и удержать ужин внутри. Перед ним, максимально пригибаясь к земле, как настоящее животное, на карачках стоял какой-то волосатый и весь покрытый грязью старик. Или он только выглядел как старик… Существо скалило зубы и рычало. Но на вид оно было человеком…

Серёжа бы обмочился от страха, если бы ему не пришлось вцепиться в нож и напрячь все мышцы.

– Какого хрена!..

Старик рявкнул и медленно начал наступать, парень же пятился назад к избе.

«Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!».

– Отвали, придурок! – Голос Серёжи не звучал так грозно, как он мог себе представить – в нём так и звучал сладковатый страх.

Старик только зарычал в ответ, обнажив удивительно белые, ровные и тупые зубы.

– Я тебя прирежу, псих.

Пятясь назад к избе, он оступился и упал. Преследователь уже навис над ним, и это был подходящий момент для удара, но нож в руках только дрожал. Ему не хватало сил ударить, пока тень над ним закрывала ночное небо, источая отвратительный запах экскрементов и помоев. Вот она, смерть, на голой земле, ночью, в объятьях какого-то полоумного старика.

Тень нагнулась к лицу и лизнула щёку. Слюна неприятно защипала по коже, словно была кислотной. Всё перед глазами Серёжа поплыло, он попытался подняться, но потерял сознание.

Тьма перед глазами смердела. Она натурально была пропитана всем подряд: помоями, тухлятиной, сыростью, картофельным самогоном, въевшимися экскрементами, потом и мочой. Складывалось впечатление, что сейчас вот-вот вырвет, но желудок лишь вяло сжимался в спазмах, и так и не был готов приступить к работе. Тело ныло и не слушалось, налившись свинцом. Стоило хоть одной мысли появиться в голове, как она утопала в потоках бессвязных ощущений.

Только где-то в глубине сознания, он услышал лёгкий шёпот, но такой громкий, точно кто-то кричал издали:

– Фу, брось, Грызун! Не трожь его.

Серёжа очнулся после темноты, в совершенно другой тьме. Под ним всё ещё была голая и холодная земля, на небе звёзды. Кожу уже не щипало, но в нос бил стойкий запах едкой слюны. Рядом было ни души, только за избами всё ещё проглядывался свет от дрожащего пламени.

Серёжа приподнялся на локти и осмотрелся. Вокруг было тихо. Ни одной тени или силуэта. Ни одной раны на теле. Нож исчез. Кем бы ни был тот сумасшедший, но он ушёл после того, как его жертва потеряла сознание.

Когда он смотрел за игривым светом, рядом что-то хрустнуло, и,