– как же быстро они вернулись! Я опрометью кинулась к огромному шкафу и еле успела втиснуться между грудами шмотья, притворив за собой дверцу, которая больно прижала мне палец. Сквозь щель я смогла разглядеть, как эта троица нерях ввалилась в комнату, волоча за собой какие-то провода. Я не знаю, какие имена им дали родители при рождении, но все называли их Чудик, Молчун и Лёд. Первый вечно грыз разные предметы – железяки, палки, камни. Второй был немым с рождения. А третий, самый щуплый из всех, порой внезапно замирал и неподвижно стоял по несколько минут, уставившись в пустоту перед собой. Иногда я жалею, что отучила Льда от этой привычки.

Тем временем мальчишки выволокли из угла большой ящик, включили загудевший аппарат и достали какие-то хитроумные инструменты. Периодически они сыпали непонятными замечаниями про крутящийся магнит, высоковольтный импульс и всякое такое. Лёд сосредоточенно читал какую-то грязную книжонку, отдавая приказы Молчуну. Тот меланхолично ковырял провода, периодически отдёргивая руку, словно его жалили пчёлы. Чудик слюнявил отвёртку. Видно, дело шло не очень хорошо, поскольку Молчун в очередной раз странно скорчился, а после выбил из рук Льда чтиво. «Да сперва выключи генератор! Током же долбит, аж искрит!» – заявил Чудик, не вынимая изо рта отвёртки, и пнул ногой ящик. После этого все опять завозились с проводами, а я чуть не уснула от скуки. Из сонного царства меня выбил оглушительный звук. Чёрный ящик мальчишек начал мерцать и орать разными голосами. Я чуть не вывалилась из шкафа. У них был телевизор! Непозволительная роскошь в наши дни. Конечно, мы многое слышали о технике прошлого – смартфонах, компьютерах и прочих чудесах. Но большинство из них вышло из строя после какой-то высокоэнергетической вспышки, посланной врагами. Председатель рассказывал, что раньше все города были подключены к электрическим станциям, а люди не мыслили свою жизнь без электронных устройств. Но инфраструктура много лет планомерно уничтожалась врагами, которые в ответ получали ещё худшие удары. Но ломать – не строить. В итоге остались лишь жалкие остатки худо-бедно работающей техники, которую не так было легко найти. Дефицитом были и электрические генераторы. Один был у председателя, а также маленький цветной телевизор, на котором хранился один-единственный фильм. Вся коммуна давно выучила его наизусть: огромный корабль внезапно налетел на глыбу льда и пошёл ко дну. Моя мама всегда рыдала, когда смотрела. Ей мечталось о новых платьях и ухоженных кавалерах в блестящих шляпах.

И вот грязнули-мальчишки откопали откуда-то редчайший телевизор и заставили его работать! Я попыталась рассмотреть мерцающие картинки и выдала себя, скрипнув дверцей. Чудик мигом выволок меня из шкафа и грубо швырнул на пол. Меня едва не стошнило от запаха. Я привычно сжалась в комок и закрыла голову руками, но никто меня даже не пнул.

– Я хотела вернуть на склад капусту, которую вы украли, – нашлась я, всё ещё ожидая града ударов. – Председатель лишил меня ужинов.

– Оставь малявку, она и так из-за нас получила от деда, ей страшно, – внезапно вступился за меня Лёд, чем окончательно завоевал моё сердце.

Понимаете, до этого момента всем было абсолютно на меня плевать. Мальчик осторожно поднял меня с пола, отряхнул мою курточку и заслонил собой от грозных братьев. Я тут же благодарно вцепилась в его тёплую руку. Это было странно, поскольку мне всегда казалось, что кожа у него должна быть обжигающе холодной, под стать имени. Пальцы Льда успокаивающе сжали мои, и я почувствовала себя в безопасности.

– Мы нашли нужный провод и сегодня хотим посмотреть кассеты, которые сохранили родители, – дружелюбно проговорил Лёд. – Давай с нами?

– Только не рассчитывай на лишнюю картоху, – пробубнила я, чуть осмелев, но всё ещё цепляясь за его надёжную, согревающую ладонь, немного шершавую и наверняка ужасно чумазую. Но я готова была простить грязь, и даже больше.

С этого дня началась наша дружба, которая прошла ужасную эволюцию от детской наивной привязанности до зрелого отвращения.

И немалое влияние на это оказала белобрысая крыса по имени Кривляка со своими мерзкими журналами.

Воспоминания Анечки

Запись вторая

Несмотря на все невзгоды, жители нашей коммуны нестерпимо жарко источали пыл жизнелюбия, который подпитывали нездоровые идеи председателя. Они были просты до безумия и именно потому так заразны: «Мы самые лучшие», «Надежда человечества», «Хранители традиций» и всё в таком ключе. Хитрыми разговорами председатель лихо отождествил себя с Родиной. Если же вы хоть немного пытались напрячь мозг и поставить его слова под сомнение, вас тут же били, а хуже – изгоняли, как мерзких предателей.

Всё это, в общем-то, было мне безразлично, я давно научилась изображать тупую покорность и при этом поступать по-своему.

В то утро председатель проснулся, охватил мутным взглядом наше бытиё и решил, что в коммуне не хватает детей. «Будем повышать рождаемость!» – с задором выкрикнул он на очередном бессмысленном собрании. Я сперва подумала, что, как и прежде, дальше горячих слов и восторженных маханий руками дело не пойдёт. Председатель любил периодически изрыгать идеи, но те быстро дохли от соприкосновения с реальностью. Знай я, что он в кои-то веки начнёт что-то делать, мигом бы огрела его лопатой. Мерзкий дед времени зря не терял и уже распределил всех женщин между мужиками коммуны, а также молодых девиц, вписав и меня в их число. Конечно, тут же началась безобразная свалка и драка. Я мигом сбежала, не дожидаясь, пока на меня заявит права какой-нибудь полоумный самец, одолевший других бабуинов. Всё же я была одной из самых хорошеньких девчонок коммуны и ничем особо не хворала. Поэтому я решила пересидеть в норе Льда, покуда воодушевление холуев председателя не утихнет. Несмотря на все эти слёзы радости единения в минуты собрания, жители коммуны всё равно оставались ленивым стадом и без тявканья и покусывания своего престарелого пса-пастуха бесцельно разбредались во все стороны. Поорут часок-другой, да и угомонятся. Я их всех глубоко презирала и ненавидела. Лёд был единственным, кто вызывал во мне хоть какие-то положительные эмоции. Прошло несколько лет с тех пор, как мы подружились и стали коротать вечера за просмотрами внушительной коллекции фильмов, собранной родителями Льда. Не то чтобы мне особенно нравилось бывать у братьев, но дома было ещё невыносимее. А мальчишки были практически единственными моими ровесниками, которые нормально со мной общались. Поэтому я отправилась к ним в гости. Но на мою беду братья Льда, в который раз прогуляв собрание, сварили зелёную кашу и до отвала ею обожрались. Войдя