странное сиденье, похожее на деревянный трон или фантазийный насест, из которого, видимо, самотёком все нечистоты перемещались в ближайший колодец. Я воззрился на это инженерное детище, которое пугало и восхищало меня одновременно. Стояли здесь и ржавые бочки с водой, а также вёдра. Видимо, Яга принимала не только дымовые шаманские бани. Мысленно я тут же причислил её к «своим». Вы, наверное, решите, что я совсем помешан на гигиене, но, положа руку на сердце, неужели одному мне важны бытовые удобства? Именно они отличают нас от дикарей и безумцев.

Когда я вернулся к Яге, то она первым делом дала мне съесть странные шарики, скатанные из какой-то сухой травы и грязи (так мне показалось). А после заставила повторять за ней слоги, затем и слова. Я был ошарашен. Мой рот больше не сводило судорогой, я не заплетался в собственном языке, а звук из моего горла выходил ровно, а не толчками!

Я МОГ НОРМАЛЬНО ГОВОРИТЬ!

Ну и как тут не верить в колдовство? Я был готов целовать ноги своей целительницы. Я раскаялся за своё неверие и за то, что считал её ряженой пустышкой. Я ликовал. Не могу передать здесь всей бури своих чувств, но я, кажется, мгновенно влюбился! Ладно, пусть не влюбился, но меня по уши затопило волной сладкой благодарности. Что она со мной сделала? Неважно! Я мог нормально говорить! Эта шаманка – мой волшебный помощник на пути героя!

Яга же была спокойна.

– А теперь иди и принеси мне половину из той еды, что у вас есть, – заявила она, поднимаясь с пола.

Мой пыл сразу угас. Ну что за грабёж? Маленькая бесовка.

– Мне принадлежит лишь одна четвёртая часть, её я могу отдать, – проговорил я, всё ещё дивясь лёгкости собственной речи.

– Ну что ж, её неси. Мои старики вечно хотят есть.

– А разве тебя не все здесь знают? Отбоя не должно быть в клиентах, – удивился я.

– Те, что к северу, редко хворают. – Яга помрачнела. – А придорожных ты и сам вчера видел. Группа мужчин и группа женщин, сперва жили все вместе, потом перессорились, разделились. Скоро окончательно разбегутся. Все так сейчас. Духи говорят, это кара. Мол, раньше все народы слишком уж объединились, сплелись, стали говорить на одном языке.

– А разве это плохо? – удивился я.

Я не особо хорошо знал новейшую историю. Только то, что рассказывал дед да полубезумные соседи. По слухам, вся хроника последнего столетия хранилась в основном на электронных носителях, и был там какой-то сбой, вражеские хакерские атаки и повреждение инфраструктуры, взрывы на электрических станциях, умышленное искажение информации и бог знает что ещё. Так что я лишь в общих чертах понимаю, почему вдруг наш мир стал таким нестерпимо больным и абсурдным.

– А что хорошего? Вот если бы я не понимала, о чём старуха толкует, так может быть, меньше бы злилась на неё. Думала бы, что она доброе мне говорит или там разумное. А то как услышу её речи, так нутро аж выворачивает. – Яга сняла со стены плюшевого медвежонка и уткнулась в него лицом.

– А ты представь, что каждый человек на своём языке говорит и никто друг друга не понимает? – Я рассмеялся. – Что это будет?

– А тогда придётся всем научиться не головой, а сердцем друг с другом общаться. Вот так!

Яга подошла ко мне близко-близко, а после осторожно стала водить подушечками пальцев по моему лбу и щекам. Из-за всех этих висюлек я не мог поймать её взгляд. Мигом поняв это, она скинула шапку. Чёрные блестящие угольки смотрели на меня как-то непривычно тепло и искренне, а руки продолжали нежно рисовать на моей коже невидимые узоры. Я хотел повторить её жест, но вспомнил про свои обрубки и отпрянул. Да и незачем ей проникать в моё жестокое сердце.

– Ну допустим, в семье это может и отличный вариант общения – ласки, прикосновения. Но как, например, инженерам и строителям дом строить, любовно глядя друг другу в глаза? – Я усмехнулся, делая ещё два шага назад.

– А тебе кажется, всё это стоило строить? – Она неопределённо махнула рукой. – Чем больше нагородили, тем страшнее рушилось. Жили бы мы, как предки, в любви к природе, легче бы перенесли всё. Меньше бы были наказаны. Но мы ведь сначала перессорились с матерью-землёй, потом с богами, а после друг с другом. И теперь носим в карманах вот это. – Она вытащила кривой нож и помахала у меня перед носом.

Я устало сморгнул. В этот раз я снова забыл оружие. Но шаманка, похоже, не хотела причинить мне вреда, а трясла ножом для наглядности. Да, в чём-то Яга была права. Болезни, войны, цифровой концлагерь, сбой системы, отключение электричества, всеобщий хаос. Если на одного здорового человека теперь приходится девять больных? А на десять активных тысяча апатичных и равнодушных? А ещё хуже – озлобленных. Что тогда? Эй уверена, что от нас ничего не зависит, всё, что мы можем, – постараться держаться подальше от опасностей. Но прилепились же ко мне как-то Врач, Лёд, Эй и теперь Яга. Возможно, если мы захотим, то сумеем построить свой новый мир?

– И почему ты живёшь здесь, а не там, где теплицы и река? – спросил я, снова садясь на пол. Что-то важное ускользало от моего понимания, и я никак не мог это ухватить.

– Я же не могу бросить своих стариков, – насупилась она. – И мне не все верят. Часть считает, что я могу проклинать и поглощать души.

– А ты можешь? – спросил я, рассматривая Ягу и пытаясь понять, что же она такое.

– Возможно. Я ещё только познаю границы дозволенного. – Она нахмурилась и махнула в мою сторону игрушечным медвежонком. – Иди уже к своим. Тебя ждут. С едой приходи не позднее завтрашнего утра.

Мне пришлось встать и поплестись к поезду. Я не очень хотел возвращаться, потому как не смог разгадать сущность Яги. Ведьма она или нет? Друг она мне теперь или просто встречная полоумная девчонка? И… ладно. Как мне уговорить спутников отдать шаманке еду?

В вагон я ввалился совершенно расстроенным. Булочка радостно кинулась мне в ноги, виляя хвостом и усердно пытаясь облизать лицо. Эй лежала на моей лавке под одеялами, а Врач в углу рвал на полоски какие-то тряпки. Льда не было. При виде бескровного лица Эй у меня нехорошо защемило где-то в области сердца.

– Как у вас тут дела? – спросил я, похлопывая Булочку по бокам.

– Тебя не было два дня, – прошептала Эй, натягивая одеяло на нос. – Ты лучше