в комнату, я тут же уловила характерный отвратительный запах и заметила Молчуна с Чудиком, примостившихся на полусгнившем диване. По их лицам растекалось бессмысленное тупоумие, а из ртов вместе со зловонным дыханием время от времени вылетал беспричинный смех. Тут же сидела и Кривляка – белобрысая девка примерно моих лет, живущая в соседнем доме. Её родные ставили забористую брагу из всего, что только попадётся под руку: в ход шла неизвестная мне трава с болот, полынь, можжевельник и даже еловая смола. Одним словом, семья Кривляки процветала и, на удивление, была самой дружной. Видимо, их объединял общий секрет, как из странных и несъедобных ингредиентов сварить напиток, за которым с раннего утра выстраивались в очередь многие жители коммуны, требуя ещё и ещё.

Кривляка периодически делилась с братьями излишками фамильной браги и потому всегда была желанной гостьей. Совершенно по-хозяйски она развалилась под боком у Льда и бормотала, потряхивая журналом: «Поработал – имеешь право отдохнуть! Учёные доказали пользу браги, выяснив, что самые успешные люди в истории были любителями выпить!» Лёд полулежал на замызганной подушке, приобняв надоедливую девицу одной рукой, а второй ковырял какую-то схему. Кривляка не признавала личного пространства и обожала липнуть к другим людям, во время разговора она постоянно трогала собеседника руками или того хуже – норовила приобнять.

– Он особо и не напрягается, – проговорила я, едва сдерживая гнев. Я ненавидела, когда Льда спаивали.

– О, пришла! – «поприветствовала» меня Кривляка. – Хочешь быть здесь – сперва съешь кашки или выпей. Хоть будет с тобой поприятнее говорить.

Я с отвращением пнула миску с болотной жижей, стоящую на полу. Один раз я уже попробовала эту жабью блевотину, а после несла чушь и творила всякую фигню на потеху Кривляке и пацанам – падала со стула, ползала как червяк и висла на соседских заборах, изображая бельё на просушку. Больше я такого представления этим свиньям не устрою. Я набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, поскольку чувствовала, что моя шея и щёки уже пошли красными пятнами от ярости. Сегодня явно был один из тех дней, когда вселенная решила проверить, способна ли я на жестокое убийство. Громкий голос и жеманные движения Кривляки, заимствованные у актрис из фильмов, ужасно меня раздражали. По ней всегда можно было понять, какую кассету она смотрела у братьев накануне. Рядом с Кривлякой постоянно приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не дать ей пинка или не нагрубить. Белобрысая крыса, как я мысленно её называла, была значительно выше и сильнее меня. И потому драка с ней могла быть для меня опасной, ведь я не была уверена, что мальчики встанут на мою сторону и защитят от этой дылды. К тому же Кривляка обожала щедро лить в уши лесть всем пацанам без разбора. Я просто изумлялась, как они покупаются на эту банальщину и не замечают фальшь? Даже Лёд нет-нет да и улыбался масленой улыбкой в ответ на приторные речи белобрысой крысы о том, какой он красавчик, мастер на все руки и вообще исключительное сокровище, бриллиант в навозной куче. Вот и сейчас Кривляка усиленно хлопала глазами и хвалила Льда за какую-то хрень. Ну вкрутил он этот шуруп. И что? Если вот так восторгаться каждой мелочью, то и мужики обмельчают. Зачем им нужно будет стараться, когда обычное дело вызывает такой восторженный бабий писк и предложение расслабиться и выпить? Человечество и так вырождается, а стараниями угодливых и лукавых льстецов ад нам всем обеспечен. И председатель ещё вопит, что смог собрать в коммуне самых адекватных людей? Не смешите меня.

Я уже как-то рискнула сказать Кривляке, чтобы не портила мне Льда.

– Да он тебя скоро на хер пошлёт, – снисходительно отвечала та. – Ты свои волосы видела? Причешись, я тебе это как друг говорю. Я вот слышала, как недавно все обсуждали, на кой чёрт он тебя в гости зовёт. Никто не понимает, ведь Лёд здесь один из лучших. И я не порчу его, а наоборот. От женщины многое зависит, но ты не понимаешь, хитрости в тебе нет.

В тот раз я даже не стала ничего ей отвечать. Как я и предполагала, Кривляка была слишком тупа, чтобы слушать кого-то, кроме себя. А ещё она держала в доме стопку убогих женских журналов, считая их кладезем откровений. И время от времени с видом знатока жизни бомбардировала меня случайными фразами из статей, не несущими абсолютно никакой пользы и смысла. Поэтому я старалась игнорировать Кривляку.

– У председателя новый бзик, он решил меня с уродами переженить. Чтобы детей было больше в коммуне, – обратилась я напрямую ко Льду, тщетно осматривая комнату в поисках табурета.

– Тебя?! – слегка переигрывая, изумилась Кривляка. – Да кому ты сдалась такая мелкая? Ты, наверное, как обычно, не так всё поняла. Да все знают, что ты недалёкая фругильная хунжа!

– Чего? – только и смогла вымолвить я.

– Фригидная ханжа, – спокойно пояснил Лёд, но эти слова мне не были ещё знакомы. Идиотка в тот день явно могла остаться без клока волос, но на её счастье я решила скрыть своё невежество и уже потом расспросила Льда, что означали те обзывательства Кривляки.

Ух, как я разозлилась! А эмоции, как говорила мама, – клей для воспоминаний. Думаю, она права, поскольку именно те события, которые вызвали во мне яростный гнев, глубокую обиду или колючий страх, запомнились мне сильнее всего. И до сих пор крепко держатся в моём мозгу, словно яркие картинки в альбоме с вырезками. Например, бесячая крыса Кривляка! Я уже целую страницу про неё исписала, не жалея руки! Хоть белобрысая дурища и за тридевять земель от меня, но стоит только закрыть глаза, как всплывает её гаденькая улыбка. Ну вот, я продырявила лист карандашом. И жалею, что в тот раз поддалась на её провокацию. Дело в том, что Кривляка снова уткнулась в проклятый журнал, лежащий на её коленях, и стала зачитывать Льду самые яркие образчики мыслей гениальных девиц из прошлого:

– Счастливые женщины против хороших девочек. Мужчин больше всего привлекают невинные распутницы – те, что готовы выполнять все самые сокровенные желания, но только с любимым. Найдите особую песню только для вас двоих и напевайте друг другу каждый раз, когда захотите близости.

Я еле сдержалась, чтобы не захихикать, как Молчун с Чудиком, поскольку представила, что Кривляка исполняет Льду партию из оперного фильма, который мы смотрели вчера, а он ей вторит густым басом, прижимая руку к сердцу.

– Бред, – ответила я, наконец отыскивая табурет под грудой одежды.

– Почему? – возразил Лёд. – Соловьи