Раэм едва не закричал, что Кариба – его жизнь и его воздух, его единственная, но вовремя вспомнил, что говорит с Темным богом и не стоит перед хитрым и изворотливым божеством обнажать истинные чувства.

– Не могу тебе ответить. Знаю, что не насытился ею достаточно, – с усмешкой ответил он, пряча истинный блеск глаз за опущенными веками.

– Ты лжешь мне, дракон. Ну, да ладно. Если хочешь, храни свои секреты. – Казалось, бог потерял интерес. – Ты все еще хочешь найти свою жену?

– Да, Темный!

– Тогда тебе стоит поторопиться. Она и кошачий детеныш находятся вблизи Ралифских пещер. Где-то в одном дне пути. А ты ведь знаешь, кто охраняет эти пещеры?

– Запретные пещеры? О, Светлые, там же мантикоры!

Кавиану досадливо поморщился.

– Опять ты поминаешь этих недоумков! Вообще-то тебе помогаю я, а не они! И да, ты прав, Ралифские, или как вы их называете Запретные, пещеры охраняют мантикоры, если еще от старости не сдохли все.

– Разве они не бессмертны? – удивился Раэм.

– Единственные истинные бессмертные – это я и мои светлые придурки братцы, да другие, подобные нам. Ну, может, еще наши создатели.

– Ваши создатели? Но вы же боги, разве у вас есть создатели?

– Дракон, ты, вроде, не дурак! У всего живого есть создатели. А мы с братцами более чем живы.

– Значит ли это, что вас и убить можно?

Ледяной вихрь отбросил Раэма к стене и вжал в стену.

– Уж не ты ли будешь пытаться, жалкий драконишка? – прогремел голос Кавиану, сотрясая стены.

– Да зачем мне это, если ты и так уберешься из Дараисса? – кашляя, ответил Раэм.

– Правильно. Тем более не с твоими силами на подобное замахиваться! – рыкнул Темный бог.

– Так что там с мантикорами? – сменил тему Раэм.

– А с мантикорами все просто. Они были цепными псами моих братцев. Их всегда сажали охранять нечто важное. И еще они жутко ненавидят драконов. Так как всегда завидовали вашей силе и свободе.

– А что такое есть на этих Ралифских пещерах? Я знаю, что это запретное место. Драконам даже летать там запрещено.

– Думаю, что знать тебе об этом не нужно. Тебя это не касается. Эти пещеры принадлежат нам, богам, и вам там делать нечего. Так что я на твоем месте бы озадачился, как перехватить свою женушку раньше, чем она забредет в те места. Мантикоры, едва учуют ее, церемониться не будут. Так что советую тебе проснуться побыстрее и отправиться вслед за Карибой, иначе эти злобные твари порвут ее на лоскутки, и этого не исправит никакая хваленая драконья живучесть. Поторопись, дракон. И запомни, в любом случае ты должен мне свободу!

– Интересно, если погибнет Кариба, чем же ты собираешься вынудить меня подчиниться? – И в тот же момент Раэм закричал и схватился за руку, на которой была выжжена руна.

Руна горела синим пламенем, сжигая плоть, боль лавиной прокатывалась по всему телу раз за разом, и Раэм изогнулся в жуткой судороге, а Кавиану наблюдал за его муками с застывшей улыбкой.

– Видишь ли, глупый МОЙ дракон, с того момента, как ты позволил добровольно поставить на себе мою метку, я могу принудить тебя сделать что угодно. К сожалению, это лишь до того, пока ты не выполнишь условия нашего договора, но я думаю, ты усвоил мой маленький урок и захочешь закончить наши дела как можно быстрее.

Дракон извивался на полу, жуткая боль рвала его мышцы.

– Будь ты проклят, Темный бог! – прошипел он сквозь сжатые зубы.

– Бла-бла-бла! – равнодушно махнул рукой Кавиану, и Раэма наконец отпустило. – Я давно уже проклят, тупой ты дракон. Ты еще убить меня пообещай! Ты ж у нас повелитель и ничего никому не прощаешь. В общем, я думаю, мы поняли друг друга, да, Раэм? А теперь разреши откланяться.

– Повелитель, повелитель, проснитесь! – тряс хозяина за плечо Кириш.

Раэм резко вскочил на ноги и тут же рухнул на колени, чувствуя во всем теле отголоски ужасной муки – руку жгло в том месте, где был символ Темного бога.

– Что случилось, Кириш? – прохрипел он.

– Вы бились в жутких судорогах во сне. Я никогда такого не видел. Что с вами, повелитель?

– Уже ничего. – Мужчина оттолкнул протянутую руку воина и сам поднялся на ноги. – Просто плохой сон. Тебе нужно выдвигаться в сторону Запретных пещер. Прихвати лошадей и одежду, она мне понадобится после обращения, и немедленно выезжай.

– А вы, повелитель?

– Я обернусь и полечу туда, иначе нам ни за что не успеть.

– Но, повелитель, прошло менее нескольких часов со времени последнего оборота! Вы рискуете погибнуть, если исчерпаете свои силы до дна! Да и что нам нужно в Запретных пещерах?

– Туда идет Кариба.

– Но откуда?..

– Не спрашивай. Я просто знаю.

Кириш нахмурился. Драконы никогда не обладали ни даром предвидения, ни видения во снах, но не в его правилах было спрашивать, поэтому он быстро приготовил к дороге лошадей и затоптал костер.

– Может, хоть часть пути вы поедете в седле, дадите себе больше времени на отдых? – с надеждой посмотрел он на Раэма. – В любом случае госпожа передвигается в разы медленнее, чем мы, и есть несколько часов в запасе.

Раэм поколебался, но потом все же кивнул и сел в седло. Лошади выбрали стабильный темп, и вскоре он задремал в седле. Ему и в самом деле просто жизненно был необходим отдых.

Кариба открыла глаза в едва зародившийся рассвет родного Дараисса. К ее груди, скрутившись доверчивым клубочком, прижалась маленькая девочка, от которой разило чем-то, напоминающим мокрую шерсть, явно указывая на происхождение – она была котенком. Драконица внутри недовольно заворочалась – драконы не любят котов, но человеческая сторона взяла верх, и женщина поплотнее прижала к себе ребенка.

Она посмотрела на восходящее светило родного мира. Как же давно она его не видела. В голове полный хаос: воспоминания перемешивались, вспыхивая яркими картинами и эмоциями, и отходили в сторону, уступая место новым. Она потерла виски. Две жизни: одна принадлежала юной красной драконице, другая – простой земной женщине, обе абсолютно реальные, но в тоже время словно взаимоисключающие. Они перемешивались в ее голове, вызывая сумбур меняющихся реальностей. Все те, кто присутствовал за эти годы в ее жизни, проходили перед ее взором: отец, Лаэмин, Раэм, Феликс и даже Антон. Эмоции, которые она испытывала по отношению к каждому существу, прошедшему через ее жизнь, неожиданно менялись, сливались, накладывались друг на друга.

Бедняжка сжала горящую голову. Кажется, она сходила с ума. Память, которую вернул ей Кавиану так резко, грозила выжечь ей мозг, настолько противоречивыми были ее чувства. Сосредоточиться на чем-то просто не получалось, и хуже всего обстояло с воспоминаниями и чувствами, связанными с Раэмом. Кариба-драконица была зла, ненавидела его. Ясмина-человек была заворожена его силой и мощью, его безумной сексуальной притягательностью. Но обе половины ее естества испытывали к этому мужчине непреодолимую тягу, словно их связывали тугие, неразрывные канаты, протянутые сквозь пространство и время. Эту связь не затмевали ни злость, ни обиды, ни годы, ни расстояния обоих миров.