Глухой раздраженный причмокивающий голос Козыря ответил:

— Без тебя знаю! Не дурак! Не только ее ищут. И по мою душу рыскают! Тебя тоже нащупать не прочь. Но только я первый Корозову печать на лбу поставлю! Потом остальным достанется! — Он не сказал, кого еще имел в виду, а девушка не спросила.

Опять в кухне наступила тишина. Притихшая Ольга прислушивалась. И вскоре до нее донеслось примирительное мурлыканье подруги Козыря:

— Ты смелый! У меня от тебя дух захватывает! — Сказала каким-то слащавым не своим тоном, как будто забрасывала леща.

— Я припомню им всем! — глухо пообещал Козырь. — Насмотрятся они кровавых зайчиков!

Еще прошло какое-то время без слов, только слышалось шуршание, возня, стук столовых приборов. Ольга догадалась, что они ели. Проглотив очередной кусок, напарница Козыря снова подала голос. На этот раз он был без какой-либо слащавости, как стук деревянной колотушки. Достаточно приглушенный, тупой. Впрочем, напрягаясь, Ольга разобрала заданный вопрос и почуяла, что тот касался ее. По тону ощущалось, что она девушке, как кость в горле.

— Что с нею намечаешь сделать? — спросила та.

Ответ от Козыря последовал не сразу. Сначала он прожевал, проглотил, запил чаем, довольно громко причмокнул губами. Ольга вся превратилась в слух, ждала. А услыхав ответ, обмякла от ужаса.

— Кровь пущу! — пробормотал Козырь.

Похоже, для девушки это стало неожиданностью, определенно она предполагала иной поворот в деле, ревнуя Козыря. Потому оторопело спросила:

— Здесь что ли? Этого еще не хватало. Здесь не надо, Козырный! Не стоит гнездо пачкать!

Последовавшее молчание Козыря еще больше надавило на Ольгу. Сердце защемило. Вжавшись в угол, она закрыла рукой лицо, не плакала, нет, слез не было, но появилась злость на собственное бессилие. Как она могла так нелепо вляпаться? За эти дни и ночи столько передумала. Глаза ввалились, лицо почернело. Мысли притупились. Измучилась от них. Ругала себя последними словами, какие только приходили в голову. И не находила выхода. Но и покорно ждать конца не собиралась. Не из того теста она. Не из того.

Из кухни, шлепая подошвами ног по грязному полу, в комнату вошла девушка. Странно, но за все время Ольга ни разу не услышала ее имени. Козырь никогда не называл, а сама она тем более. Сейчас, отняв ладонь от лица, Ольга как-то совсем не ко времени подумала, какое бы имя девушке больше всего подошло? И никакое не пришло на ум. Как будто подобрать к ее образу имя было неразрешимым вопросом. Неприятно смотря на Ольгу, та подошла вплотную. Дотронулась до головы, как бы пытаясь погладить, но тут же получила отпор: Ольга оттолкнула ее. Девушка усмехнулась и безразлично произнесла:

— Потерпи, зараза. Недолго осталось! — постояла, подумала, добавила. — Скоро, скоро уже. Скоро с твоей помощью Корозова хомутаем, а там и твоя очередь наступит!

— Зубы обломаете, — неожиданно для себя выдавила Ольга. И оттого, что эти слова вырвались у нее из горла, ей стало легче и увереннее на душе. Сразу куда-то ушло бессилие и растерянность. Ольга словно вдохнула в себя глоток свежего воздуха, будто вырвалась из этого спертого кислого комнатного духа, где постоянно наглухо закрыто шторами окно и не открывается форточка.

— Ну, ты! — зло прикрикнула девушка и замахнулась, но не ударила, бросила коротко. — Поглядим еще!

Вошел Козырь. Уставился на Ольгу, нагнув голову. Постоял, ничего не сказал ей, повернулся к девушке:

— Пусть тявкает. Не обращай внимания. Помоги собраться мне. Подмалюй. Сделай мне другую личину! — сел за стол, отодвинул локтем посуду.

Вытащив из тумбочки все необходимое для грима, напарница села рядом с ним и принялась за работу. Терпеливо дождавшись, когда все закончилось, Козырь быстро собрался и ушел.

34

Поисками Козыря занимались оперативники, охранники Корозова, люди Фокина, Хичкова. Все известные злачные места взяты под контроль. Такое обилие поисковиков не могло не дать результаты. Первому повезло Вадиму, его людям удалось повиснуть на хвосте у Козыря. Но тот обнаружил хвост быстро. Он не знал точно, сколько людей заинтересовано в его поимке, но чуял, что всем он нужен живым и что оказаться в их руках для него смерти подобно. Попытался оторваться. Долго кружил по городу. Особое чутье уводило от опасности. В какой-то момент подручные Хичкова поняли, что Козырь обнаружил хвост и теперь водит их за нос, и может уйти, как песок сквозь пальцы. Попытались плотно обложить его, чтобы загнать в тупик, прижать к стенке, сквозь которую он не в состоянии будет просочиться. Но Козырь вдруг мгновенно исчез, испарился. Подручные заметались, бросились врассыпную, обнюхивая его след. Крутились, как ошпаренные, рыская по подворотням. И расписались в бессилии. Позвонили Вадиму:

— Что делать, Вадим? Потеряли. Он обнаружил хвост. И, кажется, смекнул, кто его пасет!

На месте Хичкова любой мог бы сейчас вспылить, но только не он. Хотя он тоже умел взрываться, однако считал это недопустимой роскошью для себя. Взрывной человек легко теряет контроль над собой, стало быть, теряет способность адекватно мыслить. А это в его профессии недопустимо. И если все-таки иногда ему приходилось попирать собственное хладнокровие, он быстро брал себя в руки и его ровный тон становился более убедительным, чем крик. Выслушав доклад, он негромко выговорил:

— Я же говорил, что он не дурак! И как видите, он оказался умнее всех вас! Смотрите, не наследите там больше, чем уже сделали. Чтобы полиция не взяла вас на крючок. Уберитесь по-тихому.

Рано утром следующего дня Хичкова разбудил звонок телефона. Вадим спал на кожаном диване в своем кабинете. Заснул под утро, поэтому звонок ошарашил его. Он не мог сразу сообразить, где вечером положил телефон. Рука сначала метнулась под подушку, привычно нащупывая рукоять пистолета, потом потянулась к журнальному столику, и уже после упала на пол, где на ковре лежал телефон. Вспомнил, что, ложась на диван, держал телефон в руке и поленился тянуться к журнальному столу, поэтому положил его там, где было проще. Сейчас схватил, не глядя на дисплей, поднес к уху. И неожиданно для себя услышал причмокивающий голос Козыря. Сон как рукой сняло. Он сел, опустив ноги с дивана. Вслушался. Козырь говорил:

— Знаю, Вадим, ты всегда избавляешься от свидетелей! Но со мной у тебя осечка. Потому что я не свидетель, Вадим, — говорил он глуховато и размеренно. — Я знаю свое дело. Со мной этот номер не пройдет! Я отдам тебе Корозова, если ты уберешь своих пастухов. В моих руках стимул для Корозова! К тому же мне терять нечего! А тебе не мешало