В операции участвовали двадцать бойцов спецназа ФСБ Российской Федерации. Операция прошла успешно, никто из пассажиров, членов экипажа и спецназовцев не пострадал.

Перед началом операции командир спецназа подполковник Книгин по требованию террористов поднялся в самолет и изложил требования российского руководства. Они были отвергнуты. После того как подполковник Книгин покинул салон авиалайнера и отдал приказ своим бойцам выполнять поставленную перед ними задачу, в салоне самолета прозвучал взрыв. Причины его выясняются.

После взрыва стало очевидно, что террористы потеряли контроль над ситуацией. Из самолета по трапу хлынули перепуганные люди — те, кто уцелел после взрыва. Напомним, что в самолете оставались двадцать пассажиров. Один из них, пожилой мужчина, умер от инфаркта еще до прибытия в аэропорт и до освобождения ста пассажиров. Кроме того, на борту самолета находилось четыре пилота и стюардесса.

От взрыва погибли пятеро пассажиров и стюардесса.

Сразу же после этого началась операция «Захват», в которой принял участие российский спецназ.

К сожалению, террористов взять живыми не удалось. Они оказали серьезное вооруженное сопротивление, и бойцы спецназа были вынуждены открыть огонь на поражение.

Личности преступников установлены. Это Свиридов Владимир Антонович, 1966 года рождения, находящийся в федеральном розыске за ряд заказных убийств, и Коваленко Анна Михайловна, 1976 года рождения, жена убитого два дня назад вице-президента концерна «Сибирь-Трансойл» Сергея Коваленко".

СТАРЫЙ ВРАГ

— Не-на-ви-жу! — хриплым басом рявкнул Фокин, сидевший перед телевизором последние сутки и буквально не отлипавший от экрана из боязни пропустить какое-либо важное сообщение о судьбе его друзей, выбравших такой страшный и опасный путь вырваться из собственной страны. — Не мог.., не мог Вовка глупо под ставиться под их ментовские пули, да еще так, что никто из них не пострадал. Он бы половину этих уродов положил!

Он повернулся к высокому парню лет двадцати трех, лицом, фигурой и манерой двигаться сильно напоминавшему Владимира Свиридова, и пробормотал:

— И еще этот взрыв. Сразу после этого подполковника.., с-суки!! Это наверняка подстроено.., ну зачем.., зачем Володька пустил его в самолет.., наверняка это провокация.., он оставил в салоне взрывчатку, этот урод из ФСБ!

— Ну успокойся ты, — проговорил Илья Свиридов, — ради бога. Я не знаю, но если Влад погиб, то.., я не знаю, какой смысл...

Он присел на диван рядом с забинтованным и израненным Фокиным, перед которым уже стояли две опорожненные бутылки водки, и хлопнул его по плечу.

— А может, все это брехня? — с жаром выдохнул Афанасий, держа руку на собственном горле. — Может.., ведь сказали же они, что я погиб после падения с этого самого вертолета... а я же жив? А, Илюха? Жив, а?

— Жив, — отозвался тот и ткнулся лбом в смятую подушку...

* * *

...Утро этого дня выдалось свежим и погожим. На дымный пылающий лик солнца, которое добросовестно отнеслось к своим обязанностям и оттого немилосердно жарило с семи часов, то и дело набегали легкие облачка и тучки, наводя приятную прохладу. Легкий ветерок обрывал с веток деревьев капли ночного дождя.

Из огромного белого здания Мельбурнского аэропорта вышел высокий статный мужчина в легком кремовом костюме, стильных солнечных очках и с небольшим черным чемоданчиком в правой руке. По всей видимости, ему стало жарко, потому сразу же после того, как он покинул прохладное помещение зала ожидания, напичканное кондиционерами, он снял пиджак и перекинул его через плечо. Огляделся по сторонам и направился к самолету, стоящему на третьей взлетной полосе.

Авиалайнер через несколько минут должен был лететь в Москву.

...Расположившись в удобном кресле, он снял солнечные очки и, вынув из кармана пиджака зеркальце, внимательно посмотрел в него и тронул пальцем еле заметные шрамы возле переносицы и на подбородке. Потом прищурил темно-серые глаза и, скривив угол рта, положил зеркальце обратно в карман.

Эти шрамы остались после взрыва, прозвучавшего в этом аэропорту два месяца назад.

На этой же самой взлетной полосе.

Многое из того, что случилось за эти два месяца, не отложилось в памяти Владимира Свиридова — а это был именно он.

И теперь вместо полноценной картины его жизни на протяжении последних двух месяцев (это можно назвать скорее полубессознательным существованием) в его голове крутилась какая-то разрозненная пестрая мозаика из смутных воспоминаний, обрывков фраз, калейдоскопа склонившихся над ним полуразмытых лиц, на которых застыло слепое, жестокое недоумение — словно вследствие того обстоятельства, что он, Свиридов, все еще жив.

...Когда он открыл глаза, то никак не мог понять, где он и что вообще могло произойти, что он, Влад Свиридов, валяется на кровати, чувствуя в себе сил не больше, чем в разбитом параличом дряхлом старике.

— Где я? — с третьей попытки удалось выдавить ему.

— Там же, где и я.

Он повернул голову на подушке и вгляделся в зависшее над ним спокойное широкое лицо совершенно без признаков растительности, непринужденно переходящее в абсолютно лысый же череп.

— Как самочувствие, герой? — добродушно спросил лысый. По всей видимости, это был врач.

— Где я? — повторил Влад.

— Трудно сказать, — словоохотливо откликнулся лысый. — До того, как ты задал этот вопрос, ты был в коме. Теперь, очевидно, в сознании. А вообще ты, конечно, в клинике.

— В каком городе?

— А, вот ты о чем? А какая тебе разница? Что Россия, что Австралия — тебе пока все едино.

Вот встанешь на ноги, тогда и посмотрим, где ты.

— Что с Аней? — пробормотал Влад.

— С Аней?

— Да.., молодой женщиной, которая.., она была со мной.., когда меня...

— Вот уж не знаю, что за Аня и что с ней такое, — искренне ответил лысый. — Тебя привезли сюда без всяких Ань, зато с такими огнестрельными ранениями, что я думал — кранты тебе. Правда, от таких лекарств, которыми тут тебя пичкали, и мертвый встанет. А ты, брат, конечно, крепкий парень — всего неделю провалялся. Если то, что я краем уха о тебе слышал, правда, через месяц так поправишься, что будешь в одиночку штурмовать Грозный.

— Грозный? — пролепетал Свиридов.

— Да это я так.., фигурально. Ладно, отдыхай.., террорист.

...Следующий обрывок воспоминания связан с визитом в палату, где лежал уже довольно хорошо чувствующий себя Свиридов, какого-то средних лет усатого мужчины с острым ястребиным носом и холодно поблескивающими светло-серыми глазами. Это лицо показалось Владу смутно знакомым, и тут же перед глазами выплыла короткая беззвучная вспышка, еще недавно так гибельно сплющившая и завертевшая его, Свиридова, как в роторе турбины.