что-то похожее можно достать где угодно, в Турите полно своих мастеров и древностей. Не нравится мне всё это. Самандар Дардай соврал или сказал то, что сам считал правдой? Впрочем, предки с ним, не к нему вопрос. Даре Кадай нет никакого смысла врать, вот что важно. Альбей решил вывезти ценности и обустроить дом вместо них чем попроще, чтобы не стоял пустым? И оставляет в нём дочь, которая отказалась уезжать? Очень странная у него выходит любовь к дочери в таком случае – ободрать жильё до голого камня. Боится обысков и кары со стороны нового правительства? Не лишено смысла. Или с этими лотами планируется какая-то махинация? Вариантов-то полно, начиная с вывоза под видом новодела подлинных шедевров, но как это всё отследить?!

Репей мне под хвост. Как же неудобно, что с Шадом нельзя связаться по необходимости. И просить организовать способ я не стану, слишком опасно для обоих. Остаётся надеяться, что его шайтары после нашего разговора будут внимательнее к грузам этого типа не только в контексте поиска короны. И самое главное, непонятно, имеют эти брожения какое-то отношения к краже или происходят сами по себе? К сожалению, слишком велика вероятность последнего. Начинаю думать, что Шад прав, и с короной можно проститься…

На этом мысли о вечном пришлось отложить на будущее и переключиться на бренные вопросы: экономику и сотрудничество государств, потому что у моих собеседниц имелись вопросы к завтрашней встрече. С нынешним уполномоченным вождя они не были знакомы и слышали о нём не так много, поэтому пытались узнать у меня детали. Я честно ответила, что и сама не против выяснить побольше, потому что совсем не знала этого достойного орка, но мне, кажется, не поверили.

Потом появилась почтенная пара гномов, и разговор естественным образом съехал на трагическую гибель Афалаев. Бер Дан Кай очень сокрушался, что Кулаб-тан потерял такого во всех отношениях достойного шайтара. О своих с ним рабочих контактах, конечно, не упоминал, кто о таком вслух рассуждает, но было заметно, что он искренне расстроен и даже немного растерян – видимо, не до конца представлял, с кем продолжать разговор на прежнюю тему.

Вскоре собрались и остальные гости, и на некоторое время центром вечера стали хозяйка дома и её творчество. Худощавая немолодая шайтара с порывистыми движениями и резким голосом декламировала столь же резкие и хлёсткие стихи ярко и артистично, и хотя сильнее любить их я не начала, но и не отдать должное её таланту было нельзя.

Потом я, поздравив Гульру уже лично, обсудила с ней перспективы нового визита в Златохолмицу в рамках культурного обмена. Лет десять назад она уже бывала в Орде и, насколько знаю, имела там большой успех, а с тех пор у меня на родине интерес к маленькому, но гордому братскому народу ещё больше вырос.

Потом шайтара охотно подписала мне две книги – для меня и для «самого большого поклонника» её таланта.

– Надеюсь, ты когда-нибудь познакомишь меня с этим поклонником, - усмехнулась Гульру, в очередной раз насмешливо качая головой над претенциозной формулировкой, которой украшала уже третью книгу. - Надо же оценить знание предмета.

– Обязательно, - заверила я. - Как только появится такая возможность. Уверяю, это чистая правда! Ну а что? Если мерить по весу – Шад и правда самый большой её поклонник, какого я знаю. И по росту в том числе.

Он тоже каждый раз посмеивается над этой дарственной надписью, полагая, что все безымянные книги Гульру подписывает именно так. Плохо он знает характер любимой поэтессы! Сестре или брату в борьбе – вот это больше на неё похоже. Я же все эти годы с каменным лицом пожимаю плечами и не сознаюсь, что это всё исключительно моя инициатива и моя шутка «для себя». Правда, каждый раз подмывает добавить «большому и толстому», чтобы поддеть Шада, но я пока держусь: тогда обоим станет ясно, чья это идея, и моё развлечение потеряет всякий смысл. А так… Вдруг мне удастся посмотреть на их лица при знакомстве, когда всё выяснится?

А вообще вечер удался. Особенно кстати оказалась встреча с коллегой из Каганата, мне давно нужно было обсудить кое-какие мелочи с ним и его супругой, а лишний раз просто так не встретишься.

Неожиданно плодотворным приём оказался и по прямому направлению моей работы, в смысле культурных вопросов. Один из издателей лелеял идею выпустить серию книг «Современные писатели Тротая» и попросил поспособствовать. И я, и Бер Дан Кай со своей стороны пообещали помочь с подбором подходящей литературы для перевода и контактами.

Мне понравилась эта идея, люблю литературу разных народов мира, а тут еще выборка интересная. Тротай, наш материк, в древности был населён троллями, потом разные ветви когда-то единого древа отдалились и превратились в разные народы, не всегда похожие внешне и традиционно, но тем интереснее выйдет сравнение. Гномы, орки, шайтары, троллаты – они живут к югу от Кулаб-тана и сохранили больше всего черт наших общих предков, и ещё несколько десятков разнообразных народностей. Большое дело, хорошее.

Так что вечером я вернулась домой в очень умиротворённом настроении, и даже отсутствие подвижек в поисках короны его не омрачало. Отдельно радовало то, что вернулась достаточно рано: Гульру не любила засиживаться допоздна и предпочитала выпроводить гостей вскоре после заката.

Сначала я подумывала о том, чтобы употребить удачно выдавшееся время на сон, но потом в голову пришла другая, гораздо более интересная идея: навестить раненого. Если бы Берношаль жил в посольстве, о подобном не стоило и думать, но он уже давно перебрался в небольшой дом в Нижнем городе, у склона горы.

Табибе я предложила составить компанию, сгорая при этом от любопытства: как отреагирует? Конечно, ей бы пошёл на пользу такой визит, но это явно не тот вопрос, в котором можно давить и приказывать. Стажёрка порадовала: колебалась она недолго и спросила только, не поздновато ли идти в гости и прилично ли делать это ей, совершенно чужой хозяину.

Орочьи законы вежливости не позволяли наносить визиты, да ещё к больному, с пустыми руками, а эльфийские законы гостеприимства – принимать подарки от гостей. И в какой-то другой ситуации это вполне могло стать проблемой, но с Берношалем схема была отработана давно: я просто похитила с кухни противень свежего сдобного печенья. Ну как – похитила? Выяснив, куда мы собрались, повариха сама аккуратно сложила всё в небольшую корзинку, наказав обязательно вернуть посуду, и попросила передать пожелание скорейшего выздоровления «бедному мальчику».