С другой стороны, если смотреть на конкретных людей… Они готовы работать, они готовы служить. Тогда, если Маньчжурия станет частью Российской империи, это станет возможно и в боевых частях, а тогда им самим даже без подтверждения местных титулов можно будет получить дворянство. Война открывает пути. Берет свою цену, но открывает, и некоторые люди понимают это на уровне инстинктов.

— Сколько времени вам нужно, чтобы договориться с местными и подготовиться к новым работам?

— Сколько у вас сейчас чжунго в нестроевых частях? И где они расположены?

— Четыре тысячи четыреста двадцать, — ответил я, невольно думая о том, что, несмотря на потери и бегство части рабочих, другие предпочли остаться, и, более того, многие местные не стеснялись как бы между делом вливаться в эту пеструю массу. — Сейчас первая смена работает на подготовке укреплений, вторая и третья отдыхают.

— Три смены? — Сюнь искренне удивился.

— Это мое личное требование: стараться выдерживать рабочий день в восемь часов.

— Пусть так… — маньчжур задумался. — Тогда мы за сутки поговорим со всеми старшими, и уже завтра к вечеру я доложу, по каким направлениям мы сможем ускориться. А также отберу тех, кто способен к более тонкой работе.

Вот и договорились. Я окинул взглядом старую китайскую крепость, в которой все сильнее, все ярче кипела жизнь. Интересно, когда тут было что-то подобное в последний раз? Веке в 16-м? Но теперь тем больше зависело от меня: чтобы сила не пропала зря, чтобы мой корпус стал намного сильнее, чем раньше, надо было направить эту энергию в нужное русло.

Хотел посмотреть, как идут дела у штабистов, и, кажется, там еще кто-то новенький должен был перевестись, но — все потом. Сейчас мне нужно домой и довести до ума те чертежи, что надо будет уже завтра передать китайцам. Корпуса для биноклей те точно потянут, линзы — под вопросом. Прицельные сетки — можно делать и самому на последнем этапе, пока уберем.

Но это все мелочи, были у меня и крупные проекты вроде крепления пушек на новые железнодорожные платформы. И тут совсем было ничего не понятно. Что могут мастера, сколько у нас будет железа, какого качества и точности получится добиться. А то придумаю что-то вроде поворотной башни, а мы даже опоры из двутавров освоить не сможем. Нет, рисовать буду все, но вот решать, что пускать в дело, начну уже завтра.

Скорее бы оно наступило!

Глава 14

Пью чай. Тут все пьют чай, и гаолян даже в растворенном виде уже начинает подбешивать, но, как оказалось, это только у меня так. Для большинства, даже офицеров, чай — это Чай, именно так, с большой буквы, и одного этого достаточно, чтобы каждый раз получать удовольствие словно от самой первой кружки.

Сегодня было много чего интересного. Еще до похода к китайцам решил заглянуть к Афанасьеву, и очень удачно получилось. В расположении капитана как раз ходили мастера от артиллерийского управления армии, осматривали наш металлолом, что мы вывезли из-под Вафангоу. Возможно, не очень уважительно так называть пушки, но по-другому их повреждения было просто не передать. По факту в нормальном состоянии у нас было только 2 батареи мортир, которые мы отправили в тыл, решив не брать с собой в рейд к Порт-Артуру. Все остальное было или изношено, или погнуто, или иссечено осколками. Даже на пулеметах живого места не осталось.

— В общем, можем все забрать, отправим на север. Что-то восстановят в Харбине, что-то придется везти в Россию, но половину точно вернем в строй. Тут вся проблема в том, что нужно сложные детали для затворов делать. И если для тех же 3-дюймовок у нас есть запчасти, то для мортир, Максимов и особенно японских морских пушек — вряд ли.

Афанасьев хотел было спорить, но я его вовремя остановил.

— А какие еще есть варианты? — я внимательно посмотрел на поджавшего губы подполковника из артиллерийского управления.

— Ну, какая-то артиллерия вам все равно нужна, но у нас запасных батарей нет.

— Нет? — я не отпустил его взгляд.

— Думаю, пару можно найти, — выдохнул подполковник.

— И наши 3-дюймовки, на которые есть запчасти, вы тоже поправите.

— Поправим, — повторил он за мной, потом встрепенулся и зло добавил. — Тогда минимальный штат по пушкам вы закроете, старье ремонтировать нет смысла, просто подождете новых поставок.

— Которые нам опять же никто не даст! — не выдержал Афанасьев, и на этот раз его слова легли очень удачно.

Подполковник посчитал, что, несмотря на обещанные батареи и ремонт, последнее слово осталось за ним. Так и расстались довольные друг другом. Почти…

— Вячеслав Григорьевич, — стоило чужакам уйти, как капитан Афанасьев повернулся ко мне. — Ну что же вы так! Как можно было соглашаться всего на две батареи!

— 4 батареи, — напомнил я. — С учетом того, что они еще наши старые восстановят. А что касается морских пушек, мортир и пулеметов — ну нет у нас нескольких месяцев, чтобы ждать, пока их по России, туда и обратно покатают. Еще и не факт, что в итоге на них решат тратить время, а если и потратят, то вернут именно нам.

— Но что тогда?

— Там, где стволы повредило, видимо, все, — честно поставил я диагноз. — А вот где проблема с механикой, будем работать. Разбирайте вот эту для примера.

Я ткнул в одну из побитых мортир, решив начать с чего попроще. Помощники капитана быстро раскрутили все, что можно было раскрутить в полевых условиях, мы погрузили это добро на телеги и уже с небольшим обозом двинулись в сторону китайского города. Кстати, забавно — получилось двойное название. Сам Лилиенгоу — китайский, и квартал, выделенный в нем для мастеров — тоже.

И там уже давно не спали. Кузницы сжигали казенный уголь, трубы дымили, а старейшина моей новой общины ждал нас у входа на территорию.

— Сможете повторить? — я вытащил одну из сложных деталей. Тройной изгиб, разная толщина, зубчики и сквозное отверстие.

— Сможем, — степенно кивнул старейшина.

— Как? — не поверил Афанасьев. — У вас же станков никаких нет!

— Выточим образец из дерева ком, по нему сделаем из глины форму и отольем — ничего сложного. Вернее, потом придется несколько дней доводить деталь