— Не уверена, что это хорошая идея.

— Как хочешь, — Гетбер пожал плечами. — Я выпью, если ты не против.

— Пейте. Спрашивать необязательно. Все-таки сегодня я — ваша гостья. У меня есть чай.

Я подняла чашку, продемонстрировала её Гетберу и сделала глоток.

Чай остыл, потеряв всякую прелесть.

Гетбер выкрутил пробку из бутылки вина, и по кухне разнесся кислый ягодный аромат. Пересекая границу горлышка, темно-красная жидкость принялась игриво наполнять стеклянный бокал на тонкой черной ножке. Я отставила чашку, и Гетбер, улыбнувшись, предложил мне вино ещё раз.

Ну и что мне будет с одного бокальчика?

Не так давно я пила вино практически ежедневно. Возвращалась с работы, включала сериал и выпивала бокал вина. Потом бросила, когда поняла, что это уже входит в привычку. Тем более, ничего, кроме небольшого расслабления этот бокал мне не давал.

— Давайте. Толли с вами… или как их… тилли…

— Тилло, — поправил Гетбер. И пододвинул ко мне собственный бокал. А следом — вручил тарелку с закусками. Сам же вернулся к приготовлению каши.

Вино — совсем другое дело. Касаясь горла, оно согревает его. Продвигаясь дальше, оно ещё и душу успевает задеть. Та тянется, как пригретая солнцем кошка. Готовится к свершениям, за которые очень скоро станет стыдно.

Закуски мне тоже понравились. Сыр так вообще таял на языке, оставляя после себя ореховый привкус.

И что за день? Почему меня постоянно пытаются накормить? И ещё вопрос: почему я этому не противлюсь?

А Гетбер опять молчит. Повернулся ко мне спиной и мешает эту свою кашу, как будто она пригорит ко дну, если он только остановится хотя бы на мгновение. Он молчит, значит, мне суждено говорить. А не так давно было наоборот: он рассказывал великие тайны моего появления в этом месте, зато мне и сказать было нечего.

Выходит, тогда он все же был прав.

Все-таки иногда надо к нему прислушиваться. С тем, чтобы не мокнуть на остановке, он тоже здорово придумал. Есть, конечно, кое-какая загвоздка. Теперь я точно не вернусь в академию до утра. Омнибус, если он вдруг и надумает появиться, со стопроцентной вероятностью подъедет к остановке раньше, чем я осмелюсь вновь выйти на улицу.

— Есть у вас здесь гостиницы? — спросила я.

— Есть, — ответил Гетбер. И добавил как ножом по сердцу: — Но их немного, поэтому комнаты там бронируют заранее.

— А у меня и денег уже не осталось, — призналась я.

— Оставайся на ночь, — предложил Гетбер. — Я постелю тебе в кабинете. Дверь там запирается, поэтому о своей безопасности можешь не беспокоиться: никто к тебе не проникнет, даже если захочет… К утру должно распогодиться. Омнибусы рано начинают ходить… Уедешь, никто и не заподозрит, что ты ночевала вне стен святыни знаний.

— Хорошо. Спасибо.

И как его понять? Вот же характер — сборная солянка. Микс из альтруизма по отношению к бедным учительницам и сарказма к ним же, мало что смыслящим в этом мире.

Итак, каша готова. Гречка совершенно без ничего, если не считать ещё один стакан вина. Я пожелала Гетберу приятного аппетита и отвернулась к окну. На стекле развернулась эпичная битва: одна капля догоняла и пожирала следующую; другая, напротив, распадалась на две, и дочерние капли расползались по разным сторонам, чтобы никогда уже не встретиться. И все это — под шум дождя, с горящими окнами в качестве софитов.

— Можно ли управлять дождем? — поинтересовалась я.

— Можно, — ответил Гетбер, — но не всем.

— А вам?

— Мне такое не под силу. Стихии сложны для управления, поскольку слишком хаотично. Мне нравятся более систематизированные вещи.

— И все-таки этому можно обучиться?

— Можно, — согласился Гетбер, — почему нет?

Я повернулась к нему и залпом допила остатки вина в своем бокале. Не испытывая особого стеснения, взяла бутылку и вновь наполнила свой бокал практически до края.

Поинтересовалась:

— А в теории… Если бы я попросила вас научить меня колдовству, вы бы смогли это сделать? Да, не стоит забывать, что талантами я не обладаю. Но возвращаясь к сути… Вы бы смогли вложить в меня суть колдовства?

Гетбер удивился — взмыли вверх брови. Но все-таки ответил:

— В теории — мог бы.

— Но делать этого, конечно, не станете? Зачем тратить время зазря на такую пустышку, как я. Правильно?

— Правильно ли? — Гетбер вздохнул и интеллигентно пригубил вино. — Скорее да, чем нет. С одной стороны, ты не сможешь применить эти знания. Но с другой — ты сможешь передать их другим, быть посредником между мной и кем-то, кому в данный момент нужны мои знания.

— А камни?

— Что — камни?

— Я могу создавать камни, но при этом использовать камни, которые будут многократно их усиливать. Это возможно?

От гречки ничего не осталось. Гетбер поднялся, убрал тарелку в раковину и вернулся к столу. Подхватив колбаску из моей тарелки, заметил:

— Не доверяю этим вашим камням. Да. Однажды, думаю, ты сможешь вывести для них формулу, если это все-таки возможно. Но на это потребуется не один год. И ещё такой момент — любое незначительное изменение эту формулу может сломать. И придётся возвращаться к началу.

— Вы говорите загадками. Прямо не желаете отвечать.

Очередной вздох. И следом:

— В теории, это возможно.

Вино шло легко, как газировка. Даже легче — не било пузырями по носу. Опустошив второй бокал, я решила остановиться. Напиваться в компании Гетбера — не лучшая идея. Уж точно не сегодня.

— Заканчивайте с ужином, и будем экспериментировать, — решила я. — Лучше уж так, чем терять время на разговоры.

Такие же пустые, как моё будущее в этом мире, стоящем на трех слонах магии. Но об этом я не стала говорить.

— И как ты собираешься экспериментировать? Надеюсь, без применения этого грозного оружия, — Гетбер кивнул на молоток.

Я поднялась. И слегка покачнулась — все-таки ударило в голову вино, а я-то уж понадеялась, что обойдется… Где там мое платье? Темно, конечно, хоть глаз выколи. Я понимаю, что большое освещение рушит всё атмосферу, но мы здесь все-таки работать собрались, а не на свидание.

Ага, вот и карман. Вот и мой камешек, зеленый, как весенний листок.

— Ты прихватила его с собой?

Гетбер взглянул на камень, сжатый в моих ладонях, но даже не попытался его взять.

— Да, — покивала, — умею удивлять, скажите? Не смогла оставить его на целый день — заскучал бы. Ну и ответственность за его судьбу все-таки на моих плечах.

— По-моему, таскать его с собой — более рискованно, чем просто оставить в лаборатории.

— Ну хорошо, нажалуйтесь Феранте. Увольняйте меня, и я вернусь