litbaza книги онлайнСовременная прозаЛегенды нашего рока - Евгений Додолев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 80
Перейти на страницу:

Однако в разряд так называемых авторских, «каэспэшных» я не решился бы отнести ни одну из профессионально сработанных вещей Гребенщикова. Авторская песня и бард-рок суть разные вещи и содержанием, и адресом, просто для непохожего всегда ищут сравнения с чем-то максимально упрощенным.

И все-таки мне непонятно: каким образом Гребенщикову удается сохранять своеобразие и узнаваемость при его манере не всегда критически следовать разным направлениям. Стили меняются как перчатки. «Аквариум» был первым отечественным ансамблем, играющим рафинированный панк-рок. Они же стали и пионерами неоромантики. В некоторых программах классический блюз соседствовал с акустическими изысками «а-ля Pink Floyd», исповедальными балладами, подплясывающим рэг-таймом, фольклорным боевиком, старым рок-н-роллом и плюс все это умело сдобрено элементами нетрадиционного симфорока. Но никакой эклектики! Принцип целостности никогда не нарушался, каждый жанр говорил на своем музыкальном языке, хотя и не диктовал отношения к тексту. Стихи оставались равными себе, и на мой взгляд, вкус Гребенщикову не изменял – он всегда пытался избежать подгонки строк под музыкальные параметры, и именно поэтому не происходило насилия над идеей во имя доступности смысла.

Хотя… руководителя «Аквариума» постоянно упрекают в его якобы неуемном стремлении к элитарности. Речь не о рисунке мелодий, необычной раскраске гармоний и даже не о рамках неординарной аранжировки. Претензии – по ту сторону музыкальной живописи. «Поэт для поэтов» – из этой чаши испили все художники, отважившиеся на эксперимент. Многосторонняя одаренность Гребенщикова неотделима от его исканий, он подлинный реформатор.

Недруги «Аквариума» уверяют, что автор текстов, иногда нарочно сгущая искусственный туман метафор, запутывает слушателя в причудливых сюжетах и образах («здесь дворы, как колодцы, но нечего пить…»). Мне кажется, это типично мещанский девиз: раз непонятно, значит, плохо. Рок-мастерство Гребенщикова предполагает определенный уровень эрудиции и душевной открытости. Я не знаю других песен, обладающих таким же глубоким ассоциативным потенциалом. Бесспорно, «Аквариум» сформировал новую модель нашей рок-поэтики, преуспев в создании подсознательного сочинительства больше, нежели когда-то А. Введенский и Д. Хармс.

Некоторые, проводя параллели с англоязычными аналогами, намекают на космополитическое эпигонство и компиляцию. Но создатель группы, игравшей «новую волну» до того, как она набрала высоту на обоих берегах Атлантики и изошла пеной прайм-рока, вовсе не скрывает своего почтительного отношения к Брайану Ино и Дэвиду Боуи (на последнего он похож не только сценическим антуражем, интонацией и манерой исполнения, но и внешне, между прочим…). Странное дело, обвинить, допустим, Гоголя в заимствовании сюжета «Ревизора» у Вельтмана или Булгакова в плагиате у Сервантеса никому в голову не приходит, а вот поди же, раз Гребенщиков «сидит на красивом холме», как тут не вспомнить битловскую The fool on the hill.

Сюр по-прежнему эпатирует обывателя пугающей противоестественностью. А если разобраться, то «уменье спать и видеть сны о чем-то большем» подразумевает дар угадывать в «степном волке» героя Германа Гессе, а в «той, что стоит за левым плечом» – Смерть; но если кому-нибудь на ум пришла, допустим, классная руководительница, так и слава богу, главное – воспринимать музыку в соответствии со своими чувствами, а не пытаться анализировать текст, пользуясь багажом знаний.

Кстати, я замечаю, что многие вроде нарочито усложненные образы «Аквариума» имеют вполне земную почву и ясное толкование. Не знаю уж, как там «сидя на холме», но «сидя на крыше», Гребенщиков в реальной своей жизни творит, отдыхает, принимает гостей и даже относительно недавно справил свадьбу – и никакой мистики – из бессонной ленинградской коммуналки на последнем этаже рукой подать до крыши. Или загадочный «капитан Африка» – чуть ли не ключевая фигура магнитофонного альбома «Радио Африка»; это не мистический дух, вызываемый расстроенным лирическим героем, а реально живущий мальчишка, друг музыкантов и их былой спутник во время московских концертов.

Вообще говоря, у Гребенщикова сложилась более цельная система образов, чем у прочих поэтов-песенников (включая и пеструю когорту бардов); если тот же Макаревич мечется между стихией (море, лодки, корабли) и твердью (дома, двери, мосты), то Гребенщиков последовательнее: снег, река, вода…

Впрочем, его новаторство состоит не в том, что не случайные слова он трансформирует в знакомые символы, проверенные опытом общения с искусством, а в подборе этих знаков, намечающих как бы пунктир, но – дальше, границы поэтического рок-языка раздвигаются, меняются представления об его закономерностях, ведется доверительный разговор, здесь чувства взяты не напрокат, посему всякая риторика нестерпима («вот моя кровь, вот то, что я пою, что я могу еще?»). Поэт берется предвидеть и тем доводит себя до отчаяния. Его скрытая скорбь и обнаженная искренность не врачуются ни гротеском, ни социальной сатирой, которые между тем удаются «Аквариуму» так же, как насыщение песен неприятием подлости и предательства.

Легенды нашего рока

Хвала благоразумию – ныне концентрируют внимание на самих песнях, а не на алой рубахе и перехваченных в косу волосах их автора. Все эти годы, пока иные писатели повесть за повестью складывали в стол, а смелые киноленты пылились на полках, Борис Гребенщиков «пел, что пел, и хотя бы в том совесть его чиста».

Он и в самом деле не из тех, кто ждет у моря погоды, он делает эту самую погоду. Ведь он – уроженец города на Неве. И этого нельзя не заметить: всем своим существом созвучен он знаменитым своим землякам; есть в его песнях и загадочность Гумилева, и горечь Берггольц.

Но у «Аквариума» все еще впереди: самая теплая песня-письмо, самая точная песня-смех и самая пронзительная песня-боль; присущая Гребенщикову боль от осознания несовершенства жизни. И мужество авторского взгляда на поиск в ней смысла, достойного надежды и любви. А о любви Гребенщиков умеет говорить так, что нам, скептически воспринимающим песенки про любовь (дань образцово-показательной напомаженной эстраде), открывается вся лиричность этого чувства, он знает, как выстроить слова, и подбирает к ним волшебную музыку: «Твое тело, как ночь, но глаза – как рассвет».

Истинное в искусстве рождается от брака между великой неудовлетворенностью собой и осознанием собственного достоинства. «Я никогда не умел быть первым из всех, но я не терплю быть вторым».

* * *

Конечно, перечитывать сейчас эти абзацы мне смешно. Однако не так давно ТВ-беседа с БГ случилась вовсе не смешная. Конфликтная случилась. Возможно, сам «новостной повод» нашей встречи постулировал манеру общения…

– Ваши коллеги, Борис Борисович, ваши или наши ровесники, наши сверстники и ваши коллеги рок-музыканты, они почти все, в общем-то, на самом деле отказались уже от того образа жизни, который, ну, адекватен жанру, это тоже, да, наверное, иностранное слово, «соответствует», который соответствует рок-н-роллу, чтобы не употреблять слово «адекватен».

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?