– Я не знаю, что они имеют в виду под рок-н-роллом, но мне всегда казалось, что это делать то, что ты хочешь делать, и делать это, ну, делать это до конца, в общем. То есть начинаю что-то доделывать это. Поэтому советский рок-н-ролл и не мог существовать, потому что всегда было не до конца.

– А он существовал, советский рок-н-ролл?

– Ну, люди пытались это называть советским рок-н-роллом. Скажем, играли же «Поющие гитары».

– А, вы это называете советским рок-н-роллом? Нет, я имел в виду то, что называется социальным роком.

– А что это?

– Ну, это когда текст, я пытаюсь избегать глагола «превалирует» или что-то такое, когда текст важнее, чем музыка, когда…

– Я считал, что, наверное, люди не очень музыкальные.

– Ну, вообще, на самом деле, советские рокеры, они не очень музыкальные люди.

– Как обидно, не правда ли.

– Ну, вы вообще, говорят, то есть я сразу хочу оговориться, что я безмерный пиетет испытываю перед Гребенщиковым, перед группой «Аквариум», я его слушаю до сих пор, хотя и скрываю это от своих знакомых, но это я подвожу к вопросу. Музыки, ну там, как бы не очень, там больше как бы месседж, как мы скажем слово «месседж» по-русски, сообщение, посыл?

– Ну, слово месседж, наверное.

– Там в большей степени месседж какой-то, ну как мне кажется, да, есть еще музыка. Ну вот какое, вы считаете, произведение «Аквариума», оно с музыкальной точки зрения выдающееся? Ну, вы гордитесь именно там, я не знаю, мелодией?

– Ну, хорошо, пожалуйста, если вы настаиваете на таком, например, песня «Горный хрусталь».

– Ну, это да.

– Начнем с нее и перейдем ко всем остальным.

– Ну, ко всем остальным…

– И мы заметим, что там с музыкой все в порядке.

– Нет, ко всем остальным мы точно не перейдем, потому что, если мы начнем переходить ко всем остальным, мы сразу упремся в то, о чем пишут недоброжелатели: какие-то лучшие музыкальные находки, они на самом деле являются заимствованными.

– Это, вся музыка основана…

– Основана, да, но… То есть вас эти обвинения никак не парят?

– Нет. Мы существуем для того, чтобы нас обвинять, слава тебе Господи. И чем больше нас обвиняют, тем лучше. Я целиком «за». Но музыка существует, передается от поколения в поколение, передается одно и то же.

– Ну да, нот всего семь, бла-бла-бла.

– Нет, не в этом дело. Просто существует, скажем, в кельтском мире хорошие мелодии: как правило, каждые 20–30 лет пишется новый текст на эти мелодии и, соответственно, появляются новые песни. У Дилана большая часть его ранних песен построена именно на мелодике кельтского и такого переселенного в протестантскую Америку кельтского направления, ну, мелодика вся оттуда.

– Ну, вот Боба Дилана упомянули, я сразу попытался вспомнить, есть хоть одна песня, которую там можно про себя напевать или слушать в машине.

– Дилан потрясающий, он потрясающий мелодист, просто невероятный. Его совсем недооценивают.

– Нет, есть люди, которые его оценивают и оценивали.

– Их, в общем, да, но их миллиарды почти что, или много сотен миллионов.

– Ну, в случае с Бобом Диланом работает тезис Джона Леннона, который говорил, если в известной степени, конечно, он кокетничал, но он говорил, что музыка, говоря о музыке «Битлз», умерла после Гамбурга. Ну то есть еще до выпуска первой пластинки.

– Я думаю, что он кокетничал.

– Нет, ну имелось в виду, что был какой-то мальчишеский драйв, и тогда не думалось о деньгах, вообще ни о какой вот этой коммерческой составляющей. У «Аквариума» был вот какой-то такой слом, когда коммерческая составляющая стала играть роль, она не стала доминировать, но…

– Пока еще этого не случилось.

– То есть вы совершенно не думаете…

– Нет, просто мы вкладываем в музыку деньги свои собственные.

– Да?

– Или друзей, но зарабатывать мы на ней не зарабатываем. Мы живем за счет концертов только.

– Ну, вы живете за счет концертов, все равно, стало быть, вы зарабатываете на музыке.

– Да, да, да, иначе мы могли бы умереть с голоду, потому что иначе б нас никто не кормил. Ну а записи все, они пожирают деньги и все.

– Вот тот небольшой период, 89-й год, да, работы на Западе. Фактически вы же работали на Западе?

– Ну, я вам скажу – учился. Не работал, я учился.

– Ну, вы, во всяком случае, были внутри системы, настоящего большого шоу-биза.

– Ну, по счастью, был, на самом деле так, конечно, спорить не буду.

– В чем главное принципиальное отличие атмосферы западного музыкального бизнеса от нашего нынешнего, я не про советский?

– Я боюсь, что я российский шоу-бизнес не знаю и не имею информации достаточной о нем, чтобы его комментировать. Я бы не хотел его знать. Я боюсь, мне было бы печально.

– Ну, Борис Борисович, вы же гастролируете, вы же сами сказали. Значит, вы общаетесь с организаторами концертов.

– Не общаюсь. Для этого существует…

– Вы приезжаете в какой-то город, вам же говорят, куда надо ехать. Вы понимаете, за какие деньги вы туда едете.

– Нет, это я говорю, куда надо ехать. А за какие деньги, кстати, не знаю. Я оставляю все эти вопросы нашему директору, которому вполне доверяю. И он у нас этим занимается.

– Но я не допускаю мысли, что вы лукавите, я думаю, что вы просто что-то путаете.

– Нет, я не путаю, почему.

– Нет, ну какие-то вещи вы же очевидно путаете. Я помню вашу телевизионную заяву про то, что Цой и группа «Кино» выступала «перед бандитами». Хотя Виктор Цой погиб еще до того, как возникла собственно вот эта генерация бандитов, которые заказывают выступления музыкантов. Он не застал это время.

– Вы знаете, вы, к сожалению, не в курсе.

– Нет, я это просто слышал собственными ушами и видел собственными глазами на экране собственного телевизора.

– Нет, вы не в курсе о том, что было.

– Нет, я немножко в курсе, что было.

– Нет, они были, они были тогда, и все, и вся эта история…

– Нет, бандиты были, просто тогда группа «Кино» еще была не востребована бандитами, кстати, так же как и группа «Аквариум».

– Вы глубоко ошибаетесь, вы глубоко ошибаетесь. Вы просто, может быть, не помните, конец 80-х…

– То есть вы настаиваете, что группа «Кино» выступала перед бандитами?

– Я не настаиваю абсолютно ни на чем. Но если вы удосужитесь подробнее узнать историю тех времен, вы откроете для себя много нового.